Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [16]
Испепелить 1
Может открыться взор, / способный испепелить (3, 213)
Испещрить 2
Россыпь снегов снега / на холмах испещрила, будто / в постели красавицы утро / рассыпало жемчуга (2, 63)
Испещряющий суглинок, / точно перо без рукописи (4, 42)
Каменный 11
к изогнутым и каменным цветам (СиП, 47)
на полстолетия изогнут / Лубянки каменный цветок (1, 52)
остановиться с каменным лицом (2, 87)
если вдруг забредешь в каменную траву (3, 36)
И перешеек усеян каменными грибами (3, 100)
каменное гнездо оглашаемо громким визгом / тормозов (3, 113)
три рыцаря, поблескивая в полу– / мраке ротонды, как каменные осетры (3, 163)
Каменный шприц впрыскивает героин / в кучевой, по-зимнему рыхлый мускул (3, 241)
прижимает к лицу кружева смятого в пальцах Яго / каменного платка (3, 235)
В неполных тридцать, / с лицом из камня – каменным лицом (3, 275)
каменная рыба / способна обойтись и без воды (3, 401)
Карамель 1
В стужу панель подобна сахарной карамели (3, 198)
Карий 5
предпочитай карему голубой / глаз (4, 13)
от боли / зрачки, наведенные карим усильем воли (4, 104)
Карий / глаз смотрит в будущее (4, 161)
и карий местного мусора примет меня за дачника (4, 169)
Ваш черный волос, глаз ваш карий (Штерн 2010, 241)
Кирпич 1
Земля / цвета тертого кирпича, корицы (3, 242)
Кирпичный 3
как книжный том / с кирпичным шрифтом (Box 63:1408)
цветник кирпичных роз, зимой расцветших (1, 31)
серый язык воды подле кирпичных десен (3, 160)
Колер 4
стадии угля / достигнувшее колером, самой / природой (3, 201)
Зелень и голубая сфера / сохраняют колер (3, 221)
Судьбой в пейзаже; / что цвета сажи, / вещь в колере (3, 288)
Растительность в моем окне! зеленый колер (3, 304)
Коптящий 1
ты, коптящий окно изнутри, я, смотрящий снаружи (3, 51)
Коричневатый 1
От фотографий бронзовых вреда / а тут точно цвет, то есть они такие коричневатые, старинные (РНБ, ед. хр. 260)
Коричневеть 2
к юго-востоку, коричневеют горы (3, 248)
Вещь со спутанной паутиной / струн, продолжающая коричневеть в гостиной (3, 170)
Коричневость 2
Но нестерпимее всего… / коричневость (4, 140)
Весной коричневость мебели бросается вам в глаза (Лосев-2, 391)
Коричневый 43
стекают на тротуар / коричневые струйки дождя (МС-1, 86)
вдоль коричневых заборов (МС-1, 141)
вдоль коричневых запертых на ночь парадных (МС-1, 232)
как это небо – / коричневое, желтое, голубое (МС-2, 186)
и столика коричневый квадрат (МС-2, 440)
Толкнув коричневую дверь, / я вас нашел в каморке (МС-4, 86)
Под сенью струй коричневых и быстрых / сидят два пожелтевших старика (МС-4, 175)
когда я в сумерках коричневую грелку / кладу к ногам (МС-4, 189)
Пусть останутся краски / лишь коричневая да голубая (1*, 44)
под вывеской молочной, / коричневые крылышки дверей (1, 40)
одним концом в коричневую мглу (1, 40)
Как вдоль коричневой казармы (1, 49)
диван сверкал / коричневою кожей, словно желтой (1, 147)
и взмах коричневого гребня (1, 148)
Шоссе ушло в коричневую мглу (2, 322)
Вещь. Коричневый цвет / вещи (2, 425)
на веранде / человека в коричневом (3, 62)
Коричневый город. Веер / пальмы (3, 94)
еле видного глазу коричневого пятна (3, 104)
Мы видим силы зла в коричневом трико (3, 114)
Женщина в чем-то коричневом хватается за косяк (3, 121)
улицу, чья коричневая длина (3, 140)
с белой / колокольни коричневого, захудалого городка (3, 156)
становится серой, коричневой, никакою (3, 204)
О, коричневый глаз впитывает без усилий (3, 228)
и коричневая штукатурка / дышит (3, 229)
Коричневеют горы (3, 248)
Ты в коричневом пальто, / я, исчадье (3, 266)
Из коричневого глаза бьет ключом Напареули (3, 298)
и сделан, как и дерево в саду, / из общей (как считалось в старину) / коричневой материи (4, 7)
Меж ног / (коричневых, что важно – четырех) (4, 8)
Вещью / владелец превращает ввечеру /…в коричневый кристалл (4, 8)
за шторой ни коричневая мебель, / ни сдача (4, 29)
шинель с погонами / на коричневой вешалке (4, 42)
я шепчу, прижимаясь к коричневой половице (4, 90)
И поэтому прошлое может быть черно-белым, / коричневым, темно-зеленым (4, 146)
На секунданте – коричневая шинель (4, 165)
От фотографий бронзовых… / то есть они такие коричневые, старинные (РНБ, ед. хр. 260)
война / закончилась пораженьем черных, / белых, красных, коричневых и прочих оттенков спектра (Box 56:1084)
отсутствие… /…ибо оно в итоге / тоже предпочитает мху / и коричневым валунам обои (Box 62:1352)
под сенью струй коричневых и быстрых / сидят четыре белых старика (Box 63:1428)
в каждой клетке оного / дразнящего мозг и глаз / коричневого, зеленого, синего, много раз (Box 68:1782)
«Из коричневой комнаты в зеленую панораму…» (Old Box 5:9)
Светло-коричневый 1
Автомобили тоже /… и были / черными, серыми, а иногда (такси) / даже светло-коричневыми (4, 174)
Красить, красящий 2
Подтеки, как пилястры, стены красят (МС-4, 210; Звезда, 1999, № 1, 141)
допивает свой кофе, / красящий его скулы (3, 95)
Краска 13
отхлынет краска от лица (МС-2, 188)
Краска стыда вся ушла на флаги (3, 195)
Пусть останутся краски / лишь коричневая и голубая (1*, 44)
пернатый певец / распускает все краски убора (1, 279)
По чьей подсказке / и так кладутся краски? (3, 20)
Их кричащие краски, их увядшие рты (4, 48)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.