Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси - [24]

Та сердцу милая забава —

чудеснейшее из виденного мной.

Ни носа, губ и глаз,

ни крепких ног,

особым образом твой поцелуй в душе моей запечатлён.

Песок сыпучий, словно время, течёт сквозь пальцы.

Могу обнять лишь крепко ту

забаву, все силы истощившую мои.

То правда

или нет — уже зашедший далеко самообман.

И кто привёл меня к упадку?

В самом дальнем уголке пустыни Гоби

песчинка за песчинкой скрою мои

с любовными признаньями стихи.

Забава — это та, что не оставишь просто так,

когда угодно,

смешалась с плотью, проникла

в каждый сантиметр кожи,

так, что сама я стала забавою уже.

Чэнь Чжэньбо 陈振波 (род. 1987) Пер. М. В. Черевко

Обрывки воспоминаний

Заговорим об искусстве,

и наступит весна,

потеплеет заметно, но не станет светлей.

На перекрёстке

электромопед — на выживание курс,

совсем как резвый зверь,

лишь только неустойчивый слегка.

«Давай же, парень,

можешь жёстче быть, особенно

с искусством радикальным!» — сказать

хотел себе.

«Как электромопед?»

«Нет, как большегрузный

мегаскоростной фургон!»

Но, встав, подумав о навыках для жизни,

так всё же не нашёл

я слова того, что мне подходит.

Но мы определённо коснулись взглядов на искусство

весной, что ожиданьями полна.

«О, чёрт, откладывать мне более нельзя.

Я уподоблюсь танку, чтобы напролом переезжать!»

Фэйфэй 飞飞 (род. 1974) Пер. М. В. Черевко

Временная учительница

Временная учительница, ей одиннадцать лет,

Пройдя пару десятков ли,

Добралась до

Школы, где всего три младших класса,

им преподаёт она.

Жалование —

Один дань[53] зерна.

Временная учительница позже окончила аграрное училище,

Изучив злаки и насекомых,

Её воспоминания порой прекрасны,

порой мрачны.

Она сейчас сидит со мною рядом,

Обзор международный смотрит

и, по экрану телефона скользя,

Всё что-то шлёт в сообщества друзей.

То мать моя,

И память пусть не очень,

Всё же как прежде помнит

тот дань зерна.

Я помню аромат цветов падуба

Утром одним, когда ветер овеял кусты падуба,

Раскрылись цветы, много бутончиков белых.

Мне всех их не разглядеть,

Как и им не разглядеть меня.

Брёл сквозь тёмную ночь,

Мимо заборов,

Мимо низких дерев,

Сквозь мороси поцелуи,

Мимо рынка,

Мимо стада заблудших овец,

Мимо Будды,

Мимо Девы Марии.

Мимо добра,

Мимо улыбок,

Мимо веры, надежды, любви,

И наконец даже мимо падуба брёл.

Все одежды сверху в цветах.

Снял одну из них: ощутим цветов аромат,

снял ещё одну: по-прежнему — аромат.

Птичка, прошедшая хорошее обучение

Я единственным был, кто увидел, как

из пернатых кто-то на тринадцатом этаже высотного дома

усваивает урок:

Крылья птицы расправлены, вид независим.

Ел мороженое в тот миг, как взлетела она

над городом неподвижным, между зданий,

свободна, как рыба в воде,

меж домами и небом меряя расстоянье.

Я не смог различить, голубь ли это,

как не в силах понять, есть ли мир на Земле,

но я был убеждён,

что эта величественная птица способна тронуть людей.

Затерявшись в потоке машин и толпе, ещё пуще хочу,

чтобы она райской птицей была.

Этой ночью оставила стены, ограды, вольер,

стала с ветром и райскими кущами заодно.

Но послушная птичка без города никуда.

Так же точно и собратья её, дружелюбны, точны,

пронеслись чередой над моим рожком.

Безупречен расчёт, скорость велика.

Склеп номер один [54]

Почил император

А им всё стоять

в пыли,

что ни день — на виду у шестидесяти пяти тысяч людей.

Куда же идут?

Никуда не идут, здесь их конечный пункт.

А этот кто будет такой?

Воин, с Лу Синем — одно лицо,

Телега его?

Без телеги.

Быть может, пропала зимой.

Династия полуголая и в тесной броне.

Открыли угол Третьего склепа.

Плачи жён и не вспомнит никто,

Только помним, что

Императора бороду,

наложниц струящиеся рукава.

Средь воинов

почти узнал я себя,

ростом пять чи,

причёска с кичкой на юг,

ест с мясом лепёшки.

Последними открыли осколки

киноварного цвета.

В первый год Циньского Сянь-гуна[55]

самый красивый пейзаж,

усомнишься невольно,

что хозяин усыпальницу эту любил.

Хуан Жэньси 黄仁锡 (род. 1966) Пер. М. В. Черевко

Раз, два, три

Тот человек, со мною лет одних,

Он с книгою

На перекрестке стоя,

Всё повторяет вслух:

Раз, два, три.

Раз, два, три.

Раз, два, три.

…

Взрослые тоном учителя говорят:

Что за «раз»?

Что за «два»?

Что за «три»?

А он, как школяр, поясняет прилежно:

Раз из «раз, два, три»,

Два из «раз, два, три»,

Три из «раз, два, три».

Дети вслед за взрослыми,

копируя тон, спросят:

Что за «раз»?

Что за «два»?

Что за «три»?

А он всё так же, как школьник,

Поясняет прилежно:

Раз из «раз, два, три»,

Два из «раз, два, три»,

Три из «раз, два, три».

Польза балкона

Четыре года ей,

Мила,

Послушна,

То внучка друга.

Так нравится ей

Бегать на балкон.

Пока мы с другом

за вином сидим, за этот час,

Раз десять к нам выбегала.

А спросишь: «Зачем?»

Она тихонько на ухо

Шепнёт:

«Испортить воздух!»

Изображения святых

Написал я немало святых:

кого сидя,

стоя кого,

кто взирал милосердно,

кто сурово и строго.

Пусть их позы различны,

не равно почитание,

но у каждого слева из них

надпись в два ряда:

такой-то поклоняется,

день, месяц и год.

Этот некто — мой однокурсник,

Оттого и неловко открыть его имя.

Дрессирует собаку

Маленький мальчик ботинок

бросает в угол дальний сада

и жёлтой собаке рядом велит:

«Хуань-хуань, взять!

Принеси папу!»

И когда Хуань-хуань положит к ногам ботинок,

тогда он другой,

тот, что поменьше, ботинок швыряет