Сломать судьбу - [12]

– Ого! – спохватился я, глянув на настенные часы. – Опаздываем.

Обязательно нарвусь на шефа и получу утреннюю вздрючку. Любит он по утрам на сотрудниках отрываться. Особенно на мне.

Дожевывая яичницу быстро одеваюсь. Светлые джинсы, клетчатая рубаха навыпуск и неизменные кроссовки. Сколько мне начальство не объясняло, что на работу нужно ходить в костюме и галстуке, все бесполезно. Ну не могу я эти средневековые латы на себя натягивать. Не могу! А удавка на шее чего стоит? Из-за какой-то дурацкой традиции человеку нервы мотать.

Так, ключи от машины в кармане, права присутствуют. Все, вроде ничего не забыл. Расческа пару раз пробегает по голове, усмиряя непокорные вихри. Из зеркала на меня смотрят черные глаза на помятом лице. Ну и рожа!

Выскакиваю из квартиры и, перескакивая через три ступеньки, мчусь вниз. Наконец три этажа позади и я вырываюсь на полыхающую ярким светом улицу. День обещает быть жарким. Еще только утро, а вон уже как припекает. А в проектном отделе кондиционер как на зло сломался, и начальник сказал пока заказ не сдадим, будем в жаре сидеть. Так сказать, в качестве стимула. Садист! У самого-то кондиционер в кабинете сутками пашет не выключаясь. Лето хоть и идет на убыль, но температурный фронт пока сдавать не собирается, а до сдачи заказа еще недели две-три гарантированно.

– Олег Иванович, доброе утро, – стройным хором пропищали бабули со скамейки. Живут они тут, что ли? Утром идешь на работу – уже сидят, – вечером с работы – еще сидят.

– Доброе утро, – киваю мимоходом.

В спину упираются взгляды дряхлых Пинкертонов. Вот же народ. Галчонок раньше меня с работы будет идти, обязательно наябедничают, что муженек опять на работу опаздывал и летел как угорелый.

Маршбросок через стройку к гаражам. Можно конечно, как цивилизованному человеку, по тротуару обойти, но как всегда некогда. Прыгая через траншеи и петляя между штабелями плит пробираюсь в нужном направлении. Поскальзываюсь на луже поплывшей от жары смолы, и чуть было не падаю в приветливо открытый канализационный люк.

– Вот мрази! Опять люк на металлолом уперли.

Новые кроссовки безвозвратно угроблены. Черная клякса покрыла левый кроссовок с наружной стороны. Вот Галчонок расстроится. Это ее подарок. И недели не прошло с момента покупки.

Высказываю вслух несколько слов, полностью отражающих мое отношение к этой смоле, этой стройке и миру вообще. Похмельная пара строителей, лениво волочащая пустые носилки заинтересованно глянула в мою сторону.

– Мужик, закурить не будет? – растягивая слова, поинтересовался один из строителей.

– Будет, – нервно отвечаю я.

Они медленно опускают носилки на кучу щебня. Вопрошавший тоскливо почесывает небритую физиономию и вразвалочку бредет ко мне. Я чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения. И дернул же меня черт сказать "да". А так бы уже дальше бежал.

Сонной мухой строитель наконец-то подходит ко мне.

– Две.

– Что две? – глянул я на него.

– Сигареты две, – пахнуло на меня вчерашними испарениями. Что же они такое употребляют, что по утрам такой токсичный выхлоп? Газовая камера Освенцема цветочки по сравнению с этим.

– А может тебе на всю бригаду дать? – уклоняюсь в сторону, стараясь выйти из зоны поражения.

– Ага! – расплылась в улыбке небритая харя.

Торопясь, вытаскиваю из пачки две сигареты и протягиваю строителю.

– А на бригаду? – возмущается он.

– Я пошутил, – говорю и продолжаю бег с препятствиями.

Вслед несутся пожелания успешно провести день, съездить к такой-то матери и еще много теплых дружеских слов. Подгоняемый таким попутным ветерком быстро добираюсь до гаража. Старенькая восьмерка, в молодости имевшая красный цвет, заводится с первой попытки. Взгляд на часы. Ну что ж, дела не так уж и плохи. Если не застряну в пробке или снова не перегреется движок, то опоздаю не более чем на пятнадцать минут.

Глава 3.

– Явился? – растянулся в ехидной улыбке охранник за дверью.

– Аж пар из ушей валит, – отвечаю, пробегая мимо. Пятнадцать минут переросли в полтора часа.

– Петрович тебя уже спрашивал, – кнутом по спине бьет голос охранника.

– Спрашивал? Да? – Останавливаюсь и поворачиваюсь. Этот охранник сволочь редкостная. Соврать – что плюнуть, и любит глупые шутки.

– Спрашивал, спрашивал.

– И что же он спрашивал?

– Искал лодыря. Говорят, ему срання заказчик звонил, что-то уточнить хотел. Петрович сразу к тебе, а тебя нет. Он тут по офису бегал ругался словами нехорошими… – Охранник прямо пышет радостью.

– Ругался? – перебиваю его. Петрович исключительно культурный мужик, и если начал браниться, значит, дело труба.

– Ругался, Ругался. А мне сказал, чтобы, как только ты появишься бегом к нему в кабинет.

– Так чего ж ты сразу не сказал, – завожусь я.

– Так вот и сказал, – скалит охранник желтые зубы. Это ж надо быть таким злопамятным. Я ему запретил и близко по ночам к моему компьютеру подходить и вдобавок паролем защитил. А он… Сам же виноват. Игрушки игрушками, но однажды невзначай мою недельную работу угробил. Ничего не соображая полез полюбопытствовать и натворил делов. Я с утра потом как увидел, чуть с кулаками на него не полез.

Спешу по гулкому коридору к кабинету начальника. Замерев перед дверью, расправляю рубаху и пристраиваю на положенное место бунтарские волосы.