Слишком много сыщиков - [12]

Насчет чемоданов можно было кое-чем попрекнуть Вульфа, – «Говорил же я вам», – но он был явно не в том настроении, чтобы выслушивать колкости. Вчера вечером он, как всегда, уперся как баран и наотрез отказался даже допустить возможность, что придется переночевать не дома, и настоял, чтобы никакого багажа мы с собой не брали. Я не послушался и прихватил наши чемоданы, памятуя, что человек предполагает, но кое-кто другой располагает. Сейчас, когда посыльный проводил нас в номер 902 и поставил на полки чемоданы, у меня был прекрасный повод, чтобы словно невзначай подколоть упрямца, но я счел, что разумнее и безопаснее смолчать.

Оба наших халата висели в ванной. Вульф стянул пиджак, жилет, галстук и рубашку и отправился умываться. Вернувшись, он переоделся в желтую шерстяную пижаму с тонкими черными полосками, вынул из чемодана тапочки, уселся в кресло, чтобы снять ботинки, и велел мне позвонить горничной, чтобы она принесла меню. Я напомнил ему слова Роджерса, что в отеле «Лэтам» кормят всего лишь неплохо, а лучший в городе ресторан расположен всего в двух кварталах отсюда.

– Меня это не волнует, – заявил он. – Аппетита у меня нет, и вкуса я тоже не почувствую. Есть буду просто потому, что надо. Тебе отлично известно, что я не могу работать на пустой желудок.

Итак, он собирался работать.

Не припомню, чтобы наша с Вульфом трапеза когда-нибудь проходила столь тоскливо. Нет, то, что нам подали, было вполне съедобно – устрицы, консоме, ростбиф, картофель со сметаной, брокколи, салат, яблочный пирог с сыром и кофе – и ужину мы воздали должное, но за столом царило угрюмое молчание. Хотя Вульф никогда не обсуждал за столом, дела, поговорить во время еды он любил – о чем угодно, лишь бы не о работе. Почти всегда так и бывало. Но на этот раз за весь ужин он не проронил ни слова, да и меня не очень-то тянуло на разговоры. Допив вторую чашку кофе, Вульф отодвинулся вместе с креслом от стола и, посмотрев на меня, пробурчал:

– Который час?

Я взглянул на часы и ответил:

– Двадцать минут девятого.

– Хорошо. – Вульф глубоко вздохнул, словно желая воздухом пропихнуть ростбиф подальше, и шумно выдохнул носом. – Не знаю, сознаешь ли ты, в какой переплет я попал?

– Переплет мы тоже делим пополам.

– До определенного предела. Риск – да, согласен, но мое затруднение – особого рода. Ведь, пока убийцу не найдут, нас намерены держать здесь. Ускорить наше освобождение можно, только если я сам найду его, а я не желаю этого делать. Конечно, нельзя допускать, чтобы убийца безнаказанно разгуливал на свободе, но мне не хотелось бы прилагать руку к изобличению человека, который убил этого мерзавца. Что же мне делать?

Я махнул рукой:

– Ну, это проще простого. Не хотите ввязываться, и не надо, пересидите здесь, пока все не раскроется. Тут не так уж плохо. Вы можете посещать заседания местной мэрии, брать в библиотеке книги, а я постараюсь не скучать в обществе Салли Колт, если ее тоже задержат здесь. А несколько месяцев спустя – что почти неизбежно, если этот Грум – лучшая из здешних ищеек – можно снять здесь квартирку, вызвать Фрица…

– Заткнись.

– Слушаюсь, сэр. А может, мы с Салли и без вас решим эту головоломку. Я, в отличие от вас, не испытываю такой благодарности по отношению к тому, кто укокал этого Донахью. Если же…

– Хватит нести вздор. Никакой благодарности я не испытываю. Просто мне хотелось разок увидеться с ним, пока он жив. Ладно. Значит, между нестерпимым и просто неприятным приходится выбирать второе. Наверное, со всех остальных тоже взяли подписку о невыезде?

– Если вы говорите о наших коллегах, то – наверняка, может, их и не арестовали, как нас, но задержали, как пить дать. Вряд ли Грум настолько уверен в нашей вине, чтобы отпустить остальных подобру-поздорову. Да и Хайетт еще не провел с ними собеседования.

Вульф кивнул:

– Я хочу повидаться с ними. Возможно, кто-нибудь из них остановился в нашем отеле. Разыщи их и приведи сюда.

– Прямо сейчас?

– Да.

– А зачем, не скажете?

– Пока нет. Я никак не могу собраться с мыслями. Постараюсь что-нибудь сообразить, когда ты кого-нибудь приведешь.

Такое случалось уже тысячу раз. Мне оставалось либо возмущаться в открытую, что он поручает мне непосильное дело, либо посчитать его задание лестным – мол, стоит ему только заикнуться насчет чего-нибудь, как я немедленно совершу чудо и исполню задание, сколь бы немыслимо оно ни было. И Вульф знал об этом, как и о том, что я предпочту.

– Ладно, – ответил я, – заметано. Только тогда не будете ли вы так любезны позвонить горничной, чтобы она убрала тарелки, а заодно и Фрицу, чтобы он не тревожился. А я пока что-нибудь придумаю.

Я подошел к окну и, раздвинув занавески и подняв жалюзи, вгляделся в вечернюю улицу. Не в первый раз я получал от Вульфа приказание достать хоть из-под земли нужных ему людей, но такую шайку-лейку, которая бы сплошь состояла из одних лишь частных сыщиков, мне еще собирать не доводилось. Наверное, к ним требовался особый подход. Меня начали осенять блестящие мысли, одна другой гениальнее. Например, можно было сказать, что, по мнению Вульфа, им совсем не помешает узнать, чем интересуется Хайетт на собеседовании. Или что Вульф придумал, как вызволить нас всех из заточения, но для этого ему необходимо со всеми посоветоваться. Или что Вульфу кое-что известно об убитом, однако полицейским он ничего не сообщил, а хочет сперва потолковать со своими коллегами. Или что Вульф жаждет установить точное время, когда каждый из них вошел в сорок вторую комнату, и для этого хочет собрать всех вместе… И так далее, и тому подобное – в голове у меня роились дюжины блистательных задумок. Вот только какая из них сработает?