Слезы Африки - [43]

Слушать его было одно удовольствие, но сеньорита Маргарет уже знала, что рисковала потерять целый день, сидя вместе с ним под этим навесом, как это случается с местными, когда они жертвуют сном, рассаживаясь вокруг костра, поскольку на самом деле африканцы, все еще не познавшие значение телевизионного аппарата, больше всего любят устроиться поудобнее вокруг огня, когда во мраке раздается львиный рык, чтобы с открытым ртом слушать рассказы какого-нибудь бродячего «Сказителя», зашедшего к ним в деревню.

Способность привлечь и удержать внимание посредством лишь слова представляет собой такое же древнее искусство, как само человечество, а потому на континенте все еще существуют огромные пространства, где «Сказители» продолжают оставаться глубоко уважаемыми людьми, и их встречают с большим почетом, куда бы они не пожаловали.

Грек Ник, безо всяких сомнений, был бы сверкающей звездой среди таких вот бродячих рассказчиков, и как сам он уверял, способность одурачивать своих слушателей посредством лишь разговоров неоднократно спасала ему жизнь.

И в том не было ничего удивительного, когда пришло время занимать места в лодках, большинство детей предпочли сидеть в той же лодке, какую именно он и занимал, убежденные, что таким вот способом удастся сделать путешествие более приятным и легким.

Было в этом что-то необычное, когда некто, заверявший, что он убил столько людей – и на самом деле, возможно, половина тех смертей не была вымыслом – и кто безо всякого сострадания и с естественной непринужденностью убивал животных направо и налево, но в то же время был настолько «человечен» в общении, словно они имели дело не с браконьером и бывшим наемником, а с каким-нибудь миссионером или натуралистом.

На всем протяжении их пути по протокам и озерам он рассказывал детям о жизни и повадках большинства живых существ, встречавшихся им, что, тем не менее, не было препятствием для того, чтобы время от времени он не вынимал винтовку из чехла и не пускал пулю прямо в голову тому же живому существу.

На третий день их путешествия грек, однако, перестал стрелять, а чуть позже были запрещены любые разговоры в полный голос, и не было ничего странного в том, что МиСок постоянно забирался на вершины пальм и оттуда внимательно обозревал соседние островки, высматривая признаки присутствия человека.

Вечер четвертого дня они провели, спрятавшись в зарослях тростника, ожидая пока две пироги, с которых рыбаки забрасывали сети в небольшом озерце, не вернутся туда, что как казалось есть начало твердой земли. И этой же ночью они пристали к берегу рядом с небольшим лесом, где были спрятаны два огромных грузовика под охраной одного тщедушного человечка с таким длинным именем – Ламбередереде – и таким маленьким ростом, что невозможно было скрыть его происхождения – пигмей.

Ночь прошла в беготне от лодок к грузовикам, переносили «трофеи», а под утро лодки вытащили на берег и спрятали их в том же месте, где до этого стояли грузовики.

Наконец Амин Идрис эс-Сенусси передал маленькому Ламбередереде современную рацию, и в тот же момент пигмей энергичным шагом двинулся по узкой лесной тропинке, уходящей вверх по холму.

Любопытно, но когда, как казалось, все было готово, чтобы начать движение, люди вокруг перестали спешить, а большинство браконьеров так и вовсе уселись в тени грузовиков и принялись играть в карты.

– Что сейчас происходит? – растерянно спросила сеньорита Маргарет. – Почему мы не уезжаем?

– Потому что ожидаем приказа, – невозмутимо ответил ей грек.

– От кого?

– От карлика, – последовал ответ. – Он должен углубиться в лес, не очень далеко от дороги, и когда удостоверится, что никакой опасности нет, даст нам знать, – он кивнул головой в сторону грузовиков. – С таким грузом, как этот, мы не можем позволить себе такой роскоши, как риск.

– И что, вам нравится такая жизнь?

– Само собой, – рассмеялся грек. – Помню, что как-то я попытался подыскать «нормальную» работу, стать продавцом автомобилей, а закончилась все тем, что выиграл Большой Приз…

– Так! Стоп, стоп, стоп, – взмолилась сеньорита Маргарет. – Не надо новых историй, когда вы начинаете, остановить не возможно. Я всего лишь спросила: нравится ли вам такая жизнь, и вы ответили, что да. И точка. Перейдем к другой теме. А что произойдет, если центроафриканские солдаты обнаружат нас?

– Они не смогут.

– А если смогут?

– Если их будет меньше, чем нас, то мы их убьем. А если больше, то они убьют нас и останутся с товаром.

– Что, так просто?

– А что вы хотели услышать? Это же Африка.

– Это ваша Африка.

– И ваша также, сеньора, – возразил ей грек. – Было бы по-другому, вы бы не оказались здесь и сейчас. Если эти солдаты убивают лишь потому, что мы браконьеры и везем «трофеи» на миллион долларов, – он развел руками, словно это объяснение выглядело для него самым логичным в мире. – Но по каким таким причинам те сукины дети стерли с лица земли вашу деревню?

Сеньориту Маргарет раздражал язык человека, кто слишком часто и без особенной причины становился чрезмерно сварлив и груб, но и в то же время ей нравилось беседовать с ним, хотя бы потому, что, начиная с того дня, оставшегося в далеком прошлом, когда умер ее отец, она очень редко разговаривала о чем-нибудь постороннем, что не было связано с перспективами на урожай, так волновавший Тулио Грисси, или с успеваемостью некоторых детей, что в гораздо меньшей степени волновало их родителей.