Слезы Африки - [35]

«Ситатунга» внимательно смотрел на огонь своими огромными и пугливыми глазами темно-коричневого цвета, и хоть это была очень аппетитная добыча, способная насытить всех в течение двух, а то и трех, дней, сеньорита Маргарет поняла, что при малейшем движении он испугается и убежит, а потому предпочла замереть и не шевелиться, лишь наблюдала за антилопой, за этим сказочным видением, указавшим ей, что как бы не было опасно и враждебно это болото, но и на нем обитают существа безусловно красивые, выбравшие эти места, чтобы жить здесь в мире и без страхов.

А когда, наконец, прекрасное животное повернулось и исчезло также величественно, как и появилось, Марио Грисси, сидевший на соседнем плоте, обернулся к сеньорите Маргарет и еле слышно прошептал:

– Вы видели это?

И когда она молча кивнула, добавил срывающимся голосом:

– Какой красивый был, правда?

– Очень.

Малыш еще больше понизил голос, словно речь шла об очень ценном секрете:

– Его послала моя мама.

– Как ты сказал? – переспросила она растеряно.

– Всего несколько секунд назад мне приснилась моя мама и попросила меня проснуться, потому что послала мне подарок… – он указал рукой в темноту. – И вот он тут стоял!

– И часто она приходит к тебе во снах? – спросила сеньорита Маргарет, заранее боясь ответа.

Но малыш грустно покачал головой.

– В первый раз, – ответил он с горечью в голосе.

– Не беспокойся, – успокоила его сеньорита Маргарет. – Теперь она будет приходить часто. Она предупредит тебя всякий раз, как появится красивое животное.

– Откуда вы знаете?

– Потому что она всегда охраняет тебя.

– Как вы?

– Больше. Не забывай, что она твоя мама.

– А Бруно говорит, что теперь вы наша мама.

– Молчи и спи! – попросила она умоляющим тоном.

Мальчик послушался, и сеньорита Маргарет провела остаток ночи, размышляя над тем, что может быть все ниспосланное на их головы было совершено лишь потому, что Господь пожелал, чтобы она превратилась в мать кучки ребятишек всех возрастов и всех цветов кожи.

– И просить чрезмерно… – пробормотала сеньорита Маргарет перед тем, как заснуть, когда рассвет заскользил над широкими, словно украшенными перьями, верхушками папируса. – Чрезмерно…

В этот же самый день четверо из ребятишек мучались в конвульсиях от приступов лихорадки, и, несмотря на все ее усилия облегчить их страдания, самый беспокойный из них – Аскиа скончался, как только начало смеркаться.

Погас словно день, не издав ни стона, не показав даже жестом, что пришел его срок, словно это спокойное завершение жизни было самым естественным при подобных обстоятельствах, гораздо более логичное и нормальное, безо всяких сомнений, чем продолжать дышать, когда для этого осталось так мало причин.

Его некогда черное лицо стало пепельным, глаза, горящие лихорадочным огнем, затуманились, а черты лица распрямились, словно самое худшее из наказаний – смерть стала наградой, которую он ожидал уже давно, награда, позволившая ему не продолжать более терпеть укусы москитов и изматывающую жару, все подавляющий страх перед чудовищами в воде и нескончаемую усталость от того, что шли они, сами не зная куда, через пустыни и каменистые равнины.

Все молча смотрели на него, и сеньорита Маргарет испугалась, заметив на лицах некоторых малышей выражение зависти, словно увидев его в таком состоянии, открыли для себя, что гораздо практичнее умереть, чем истекать потом в течение бесконечных часов, толкая вперед тяжелые плоты, отчаянно сопротивлявшиеся этому движению.

Если их будущее, припасенное для них провиденьем, погибнуть в этом лабиринте из тростника, то самым логичным было бы приблизить то будущее как можно скорее, с тем чтобы избежать неисчислимые страдания, поджидающие их впереди.

Они стерегли мертвое тело до тех пор, пока все не заснули, и сеньорита Маргарет в очередной раз осталась один на один со своими горькими мыслями, и к ним теперь добавился еще вид того крохотного тельца, на которое даже москиты не садились.

Почему?

По какой такой странной причине трупы привлекают мух, но отталкивают москитов?

Может быть потому, что кровь более не струится по венам, перестает быть для них питательным и аппетитным продуктом?

Наблюдая за тем, как москиты накинулись на спящих, она продолжала думать о причине такой избирательности по отношению к тому, кто теперь и не сопротивлялся вовсе, и не проявлял ни малейшего интереса сохранить то небольшое количество крови, что еще осталось в нем, но почти сразу же постаралась отогнать эти мрачные мысли и сосредоточилась над тем, что они могли бы сделать на следующий день с тем немногим, что еще осталось от Аскиа.

Единственная земля, где они могли бы схоронить его, была жидкая грязь, лежащая в лучшем случае на глубине в метр, а опустить его эту мутную воду – все равно что пригласить повсеместно присутствующих крокодилов попробовать нечто новенькое, к чему они могут и привыкнуть.

Печальное то место, где ни вода, ни земля не могут обеспечить последнее прибежище даже маленькому ребенку; печальное и одновременно проклятое, и таким оно должно оставаться, пока какой-нибудь гигантский катаклизм не сотрет его с лица земли насовсем.