Слезы Африки - [27]

А когда снова двинулись в путь, то все пели.

И в этот раз пели не для того, чтобы распугать наползающие со всех сторон страхи, а потому, что то прекрасное животное, чьи рога Мубарак намеревался продать в Хартуме «по очень хорошей цене», вернуло им надежду, и к тому же сеньорита Маргарет, которая знала все на свете, заверяла их, что на пути к земле обетованной они встретят еще много антилоп, похожих на эту, и это поможет усмирить их голод и поднимет дух.

Однако в последующие пару дней они не видели ни малейшего следа, оставленного каким-нибудь живым существом.

Путешествие становилось все более медленным и напряженным, поскольку растерзанные шины дали уже все, что могли дать, и никакой ремонт не помогал, и начали лопаться почти без причины.

На третий день, в самый тяжелый и жаркий период, они заметили, как горизонт начал темнеть, и по мере приближения, обнаружили, что причиной этого были короткие перелеты миллионов и миллионов огромных кузнечиков, двигавшихся к ним на встречу и которые вскоре начали разбиваться о лобовое стекло грузовика и падать сотнями на детей, сидящих в кузове.

– Да защитит нас Аллах! – воскликнул с Мубарак Мубара, почти с веселым видом. – Нашествие!

– Какое еще нашествие? – спросила сеньорита Абиба.

– Саранча.

– Но они не летают как саранча. Они только прыгают.

Толстяк остановил грузовик, чтобы поймать одно из тех отвратительных насекомых, что казались одуревшими, и, продемонстрировав его, отвечал уверенно:

– Это потому, что они еще до конца не сформировались… – и показал на раскинувшуюся по обе стороны каменистую равнину. – Они здесь давно уже ползали, а сейчас начали объединяться и изменять свою форму. Через пару месяцев они уже смогут совершать длительные перелеты, и вот тогда миллиарды этих насекомых накинутся на посевы и уничтожат все в том месте, где сядут.

Сеньорите Маргарет пришлось шлепком откинуть одно из тех мерзких созданий с недоразвитыми крыльями, что уселось ей на рукав, и воскликнула при этом:

– Какие же они отвратительные!

– Но очень и очень питательные, – просто ответил тот почти сразу же. – Это, как раз и есть та «манна небесная», спасшая евреев, когда они бродили по пустыне. И теперь мы обеспечены ужином!

– Вы случайно, не хотите ли убедить нас, что их едят? – вмешался в разговор Бруно Грисси, кто слушал, о чем говорят, из кузова.

– Само собой, малыш! На этой гребаной земле, «все, что крупнее москита, есть дичь», – последовал необычный ответ. – А теперь, все, кто голоден, начинают охотиться на саранчу.

Ловить саранчу было делом простым, достаточно помахать тряпкой, чтобы сбить дюжину и больше, и спустя полчаса пред ними уже возвышалась огромная гора, где большинство из насекомых все еще подергивались, пытаясь продолжить полет.

Мубарак приказал мальчишкам, чтобы разожгли большой костер, а сам принес и положил поверх пламени старый лист железа, подождал, пока он раскалится до красна, и выложил вряд отвратительных насекомых, что начали шипеть и трещать обжариваясь.

Когда, наконец, он решил, что «самый раз», начал брать их один за другим, резким движением отрывал им голову – вместе с головой вынимал из туловища большую часть кишок – а остальное клал себе в рот и жевал с задумчивым видом.

– Вначале они кажутся немного неприятными, – заметил он, улыбаясь.

Сеньорите Маргарет пришлось подать пример, решительно взяла одного из тех мерзких кузнечиков, чтобы проглотить, почти не жуя.

– И на что они похожи? – спросила сразу же «Царица Билкис», и совершенный овал ее лица исказился от отвращения.

– А на что, черт бы их побрал, хочешь чтобы они были похожи? Конечно, на проклятых кузнечиков! – последовал горький ответ. – Но питательны.

Несмотря на эту жертву, никто особенно не был готов последовать ее примеру, но к счастью там присутствовала неунывающая Зеуди, которая, поразмыслив несколько мгновений, принялась обезглавливать их и заглатывать один за другим, словно это были аппетитные финики.

– А мне понравились! – воскликнула она, когда счет пошел на дюжину, покачивая при этом утвердительно головой. – Особенно хорошо то, что они поджарены. Оставляют такой горьковатый привкус.

Говорила она таким тоном, словно гурман, дегустирующий в первый раз экзотическое блюдо, и, увидев с какой быстротой исчезла партия обжаренных насекомых в том рте, напоминавшем бездонный колодец, самые изголодавшиеся из ребят оставили все свои сомнения и накинулись на еду.

В конце концов, это был белок, а большинство из них находились в том возрасте, когда идет самый рост.

В течение трех последующих дней им пришлось и обедать и ужинать исключительно жареной саранчой или мукой из саранчи в виде лепешек, пока наконец не появилась огромная поверхность воды, белой и илистой, ослепительно сверкавшей под солнечными лучами и исчезавшей за горизонтом в северо-восточном направлении – настоящий океан пресной воды.

– «Отец Нил»… – пояснил Мубарак Мубара с оттенком гордости в голосе.

– Нил?.. – удивилась сеньорита Абиба.

– Так и есть, – ответил он. – В этих местах он похож на озеро, поскольку земля здесь ровная и нет никаких ограничений, чтобы его сдерживать, но ниже по течению он сужается и превращается в настоящую реку. – Он показал на горизонт. – Полагаю, что на противоположном берегу начинается Центральноафриканская Республика.