Слепой странник - [68]
— Ты хотел медовый месяц, — она виновато улыбнулась, складки на лбу обозначились резче. — Теперь не получится, прости.
— Ты-то за что просишь прощения? — ему казалось, он физически ощущает, как на её руке, которую он держал в своей, набухают вены, сморщивается и высыхает кожа.
«Создатель, неисчислимы грехи мои! Но за что ты не пощадил эту юную девочку, пожертвовавшую ради меня всем? Неужели за кратковременное счастье надо платить столь дорогой ценой — жизнью любимого человека? Не может быть, чтобы ты брал за ошибки прошлого такую высокую плату! Возьми тогда и мою жизнь тоже! Но ты не внемлешь… Где искать тебя? Твою Истину? Где погиб Ни-Шоэ и когда родился Марков, житель Земли? Создатель, ответь мне, где твой настоящий Сын? За какие грехи расплачивается твоя Дочь?»
«Процесс необратим», — раздался в памяти голос Си-А. Спасатель вздрогнул, поняв, что Лори сейчас прочла его мысли.
— Помнишь звезду и цветок? — грустно спросила она.
Марков кивнул. Слёзы сдавливали горло.
— Наверное, звезда где-то угасает, Странник. Теперь моя очередь уйти…
Он уронил голову ей на колени. Она продолжала сидеть прямо, глядя куда-то вдаль, перебирая его волосы своими тонкими пальчиками, которые очень скоро окончательно потеряют свою мягкость и юную гибкость, станут узловатыми, морщинистыми, непослушными.
— Отвези меня к морю, — прошептала она с прежней теплотой в голосе. — Прямо сейчас. Это возможно? Я бы так хотела постоять на берегу рядом с тобой и посмотреть на закат. Кто знает, может статься, это последний закат в моей жизни…
Он рывком вскочил на ноги.
— Я закажу рейс для нас двоих! Мы отправимся туда меньше, чем через час. Подожди немного!
Она улыбнулась сквозь пелену слёз.
— Спасибо, Странник.
Белая пена, влажный песок, крики чаек… Они успели как раз к заходу солнца. Солнечные лучи превращали в расплавленное золото вздымавшиеся морские волны. Ветер пригоршнями кидал солёные брызги им в лицо, будто был всего лишь маленьким шаловливым ребёнком и желал, чтобы с ним поиграли.
Марков ещё никогда не чувствовал себя так странно. Будто одна часть его сознания находилась в прежней реальности, а другая — влекла дальше, пытаясь подготовить к чему-то новому. Картинки накладывались одна на другую… Это уже случилось с ним однажды на планете Странников, когда у него по непонятной причине начал меняться Узор. Но тогда не было страха близкой разлуки, не было любимой, которую он терял, не успев обрести.
Лори стояла рядом, держа его за руку. Её длинные волосы, почти уже совсем седые, растрепал влажный ветер, бриллианты искр зажгло в них солнце. Капли воды в серебристо-голубоватых прядях… Девочка с лицом старухи… Но даже сейчас она казалась ему самой красивой на свете. Старость не обезобразила её черты, только наложила на них отпечаток благородной грусти. Лори не успела состариться в душе. Глаза её по-прежнему были яркими, живыми…
Ещё одна волна подкатила к их ногам.
«Это я во всём виноват! Если бы я раньше одумался и решил связать с ней свою жизнь, ничего бы этого не произошло. Почему ей пришлось пройти через подобное, чтобы я смог понять, как сильно люблю её?»
Чайка пролетела так близко, что едва не задела их белым крылом с серой отметиной.
«Прощайся! — говорил её надрывный, резкий крик. — Прощайся!»
Лори повернула к нему бледное лицо. Мокрое от воды или от слёз… Он никогда этого не узнает.
— Поцелуй меня. Конечно, если тебе по-прежнему хочется прикасаться ко мне…
— Как ты можешь! — он порывисто обнял её за плечи, целовал её лоб, глаза, волосы, повторяя. — Прости, любимая! Прости! Если б я только мог изменить свои поступки!
— Не надо, — она приложила ладонь к его губам. — Те ошибки, что мы делали… А мы все их делали! Пусть они остаются в прошлом. Я была счастлива. И я сама решила всё и насчёт трансформации, и насчёт путешествия в альтернативный мир. Кто знает, Узор Дженкинса был виноват, или всё случилось по иной причине? Может, и правда, где-то просто угасает звезда…
Марков крепче прижал её к себе, словно не желая выпускать до скончания века.
— Мне так много хочется успеть сказать тебе, — продолжала Лори, — но времени почти нет. Знай одно: кем бы я ни была — та-лоо, шепси, жителем Земли, я любила тебя и буду любить сильнее всех. В Священных Свитках говорится, что когда заканчивается Странствие, Узор не умирает, он только изменяется. Наше настоящее путешествие происходит на более высоком уровне, а здесь, в этом мире, мы оказываемся просто для того, чтобы там сократить свою дорогу между пунктами А и Б. Что-то вроде си-прибора, только куда более совершенного… Всегда приходится совершать переходы, Странник! И тебе, и мне. Но я обещаю, мы ещё однажды встретимся, — опять выражение её лица стало похоже на Вайссе, а Лори исчезла, но у спасателя сейчас не было ни сил, ни желания анализировать.
— Мы ещё встретимся, — она разжала объятия и шагнула в воду.
Только теперь Марков понял, зачем Вайссе так просила отвезти её к морю.
— Лори, нет!!! — он бросился за ней следом.
Она остановилась, обернулась назад и посмотрела на мужа умоляющим взглядом:
— Прошу, любимый! Позволь мне уйти.
— Я пойду за тобой! Я не хочу оставаться здесь один!
На что способен человек, чтобы победить в смертельной схватке за жизнь? На умышленное убийство. Неизбежный спутник этого – мечта об убийстве идеальном, о тихом торжестве безнаказанности. Но потенциальный убийца напрасно полагает, что сокровенная нить управления реальностью находится в его власти. И тогда – то ли Судьба смеется над ним, то ли Провидение оберегает от необратимого падения…
В тихом дачном поселке в далеком 1961 году юноша по имени Илья, мечтающий стать художником, становится свидетелем странных и страшных событий. Случайна ли череда нелепых смертей, преследующих ничем не примечательную семью советских служащих? В наши дни известный художник, вернувшийся из эмиграции, пишет в том же доме воспоминания. Но вскоре он замечает, что вокруг происходят необъяснимые события… Как они связаны с тем, что случилось более полувека назад? Понесет ли злоумышленник наказание за свои старые и новые преступления? Автор определяет жанр романа как «философский триллер», поднимая проблемы нравственного начала человека, религиозного чувства и богоискательства, а также воспитания детей и молодежи.Книга предназначена только для взрослых читателей.
В недалеком будущем на земле бушует новая эпидемия чумы. Несколько человек находят бункер времен Второй мировой войны в Подмосковном лесу и спускаются туда, не желая попасть в официальный карантин. Гаджеты скоро перестают работать, исчезает электричество, подходят к концу запасы еды. Что делать, чтобы не пасть духом, сохранить человеческий облик? Конечно, рассказывать интересные истории, как это делали герои Боккаччо семьсот лет назад…
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.