Слепой странник - [66]
Отвлечь его — вот решение. Когда человек растерян, он безоружен. Как и та-лоо, впрочем. Каким же образом? Лори внутри сознания Вайссе лукаво улыбнулась, подкинув удачный вариант решения своему второму «я»: «Попробуй внушить помощнице мысль поцеловать своего босса».
Нехорошо. Внушение никогда не одобрялось учителем Вай-То-Ли. Он всегда говорил: «Нельзя никого лишать свободы выбора». Тем более, в сфере личных чувств. Но у неё нет другого выхода.
«Поцелуй его, тебе же этого безумно хочется, — шепнула она француженке, будто змей-искуситель. — Ты ведь считаешь его очень обаятельным мужчиной. Ну, давай, смелее!»
Девушка легко поддалась. Недаром она была первой, кто раскрыл свой Узор для Вайссе.
Француженка склонилась ближе к Дженкинсу и страстно поцеловала его в губы. Тот вздрогнул от неожиданности и изумлённо уставился на свою помощницу. Очевидно, спятившую. Может, уже неизлечимо.
— Простите, месье, — растерянность и испуг на лице девушки указывали на то, что она сама не понимает, как такое могло случиться.
Немая сцена, когда любые объяснения могут только ухудшить ситуацию. То, что надо! Вайссе толкнула себя вперёд и оказалась в чужом сознании. Очень хорошо, прямо-таки великолепно! Теперь запомнить Узор, не оставить…
«Что это? Кто здесь?!» — мысли Дженкинса беспорядочно заметались от одного предмета к другому, образы спутались. Он настойчиво выгонял из своей головы незваную гостью.
«А он сильный телепат! — внезапно поняла Вайссе. — Из него мог бы получиться жрец, если дать его способности развиться». Она не успела домыслить до конца, как вдруг резкая, обжигающая боль в правой руке Дженкинса прервала её раздумья. Поскольку сейчас они со вторым пилотом делили одно тело, эта боль весьма ощутимо отозвалась в ней.
— Месье, осторожнее! — испуганно вскрикнула помощница.
Трясущимися от волнения пальцами Дженкинс дёрнул за один из контактных проводов и оборвал его. Освещение в кабине погасло, но тут же автоматически включилось дополнительное.
— Проклятье! — яростно выругался второй пилот на своём родном языке, разглядывая обожжённые пальцы, по которым прошёлся электрический разряд.
«Не обращать внимания! Успокоиться! — приказала себе Вайссе. — Пока он думает о порванном контакте, а не о моём присутствии, надо действовать!»
Отразить Узор внутрь сознания, а теперь назад, туда, где её ждёт муж, а Дженкинса семья и любовница…
Меньше, чем через минуту, она открыла глаза в салоне корабля.
— Ну как? — испуганно склонился над ней Марков. — Ты такая бледная!
— Всё в норме, — слабо улыбнулась Лори. — Си-А, я добыла его Узор.
— Вижу, Сестра. Ты умница!
— Я очень устала, — пробормотала девушка, веки её снова сомкнулись. — Можно я посплю прямо здесь?
— Разумеется! Отдыхай, сколько тебе нужно.
— Спасибо, Сестра, — Лори перевернулась на другой бок и почти тут же заснула.
Марков наклонился, чтобы поправить сбившуюся подушку под её головой, и вдруг испуганно отпрянул. На двух пальцах правой руки Лори виднелось ярко-алое пятно ожога.
Глава 14. Цветок и звезда
— Да это ерунда! Ничего страшного! — смеясь, Лори отдёрнула руку, которую внимательно разглядывал Марков. — Дженкинс оборвал провод и обжёг пальцы электрическим разрядом. Заживёт.
— Но почему ожог появился у тебя? — в интонациях спасателя послышался интуитивный ужас. — Ты, случайно, не отразила часть его Узора в свой?
— Нет же, нет! Правда, Си-А? — обратилась девушка к Дариссе, словно ища у неё поддержки.
— Хм. По крайней мере, инородных участков в твоём Узоре я не обнаружила, — откликнулась та. — Однако, не спорю, меня весьма беспокоит твоя повышенная чувствительность к ранениям Дженкинса. Мягко говоря, меня это настораживает, — пояснила она после короткой паузы.
— Меня тоже, — Марков нервно барабанил пальцами по панели управления.
— Послушай, мне же щекотно! — возмутилась, наконец, Си-А.
— Ой, извини, — он поспешно спрятал ладонь за спину.
— Дженкинс готов! — торжественно сообщила Дарисса.
Дверцы «лабораторного отсека», специально смоделированного Си-А, чтобы не шокировать друзей сценами превращений, плавно разъехались, и на пороге показался растерянный молодой человек со взъерошенными светлыми волосами. Он затравленно озирался по сторонам. Потом его блуждающий взор задержался на Вайссе, метнулся к Маркову, заскользил по полу корабля, опять вернулся к спасателю и его жене и остановился, став, наконец, осмысленным:
— Кто вы? — хрипло выдавил мужчина. — Где моя команда? Что это за корабль?
— Меня зовут Си-А, — вежливо представилась Дарисса. — А это мой экипаж: спасатель Марков и его супруга Вайссе. Ваш корабль попал в «девятый тоннель», откуда мы вас всех поодиночке и вытаскивали. Вы — последний из спасённых. Остальные уже находятся у себя дома и празднуют возвращение. Скоро и вы присоединитесь к ним.
— Я ничего не помню, — мучительно изрёк второй пилот «Астры».
Еле волоча ноги, он приблизился к выключенному монитору и уставился на матовый прямоугольник экрана в полном отчаянии.
— Я совсем ничего не помню! — он схватился обеими руками за голову и застонал.
— Выпейте вот это, — на панели управления возник пластиковый стаканчик с розоватой душистой жидкостью.
На что способен человек, чтобы победить в смертельной схватке за жизнь? На умышленное убийство. Неизбежный спутник этого – мечта об убийстве идеальном, о тихом торжестве безнаказанности. Но потенциальный убийца напрасно полагает, что сокровенная нить управления реальностью находится в его власти. И тогда – то ли Судьба смеется над ним, то ли Провидение оберегает от необратимого падения…
В тихом дачном поселке в далеком 1961 году юноша по имени Илья, мечтающий стать художником, становится свидетелем странных и страшных событий. Случайна ли череда нелепых смертей, преследующих ничем не примечательную семью советских служащих? В наши дни известный художник, вернувшийся из эмиграции, пишет в том же доме воспоминания. Но вскоре он замечает, что вокруг происходят необъяснимые события… Как они связаны с тем, что случилось более полувека назад? Понесет ли злоумышленник наказание за свои старые и новые преступления? Автор определяет жанр романа как «философский триллер», поднимая проблемы нравственного начала человека, религиозного чувства и богоискательства, а также воспитания детей и молодежи.Книга предназначена только для взрослых читателей.
В недалеком будущем на земле бушует новая эпидемия чумы. Несколько человек находят бункер времен Второй мировой войны в Подмосковном лесу и спускаются туда, не желая попасть в официальный карантин. Гаджеты скоро перестают работать, исчезает электричество, подходят к концу запасы еды. Что делать, чтобы не пасть духом, сохранить человеческий облик? Конечно, рассказывать интересные истории, как это делали герои Боккаччо семьсот лет назад…
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.