Слепой. Смерть в подземке - [3]

Марат подавил вздох. Он надеялся, что хотя бы на этот раз ему удастся избежать взбучки, но не тут-то было: тренер поджидал его тут, в раздевалке, явно не затем, чтобы сообщить прогноз погоды на завтра или рассказать свежий анекдот.

— А я думал, что ты нынче решил спать под душем, — ворчливо объявил тренер, дав своему питомцу подойти поближе.

— Не начинай, Ник-Ник, — открывая дверцу шкафчика, попросил Марат. — Я сегодня здорово устал.

— С чего бы вдруг? — преувеличенно изумился тренер и, глубоко затянувшись сигаретой, с силой выдул дым в сторону лампы. — Вот не знал, что спать с открытыми глазами — такое утомительное занятие!

Уходя от неприятного разговора, Марат набросил на голову полотенце и так ожесточенно заработал обеими руками, словно хотел не высушить волосы, а удалить их все до единого вместе с луковицами. Под лоснящейся мокрой кожей перекатывались могучие узлы тренированной мускулатуры, с левого плеча грозно скалил зубы черный барс — зверь, имя которого уже третий год служило Марату Дугоеву прозвищем. «В красном углу ринга Черный Барс Марат Дугоев, Россия!» — нараспев объявлял рефери, и зал взрывался приветственным ревом…

— …Баба, — вместо рева трибун услышал он, выставив из-под полотенца правое ухо. — Если будешь так же драться с техасцем, о чемпионском поясе лучше сразу забыть — тебе больше пойдет передник.

— Ты мне еще чадру предложи примерить, — буркнул из-под полотенца Марат.

— Заметь, это не я, это ты сам сказал, — фыркнул тренер. — И нечего на меня зыркать! Зыркать надо было на ринге, и не на меня, а на партнера… Ну что с тобой? Ты же был в отличной форме! Еще неделю назад тебя можно было выпускать против кого угодно, а сегодня… тьфу!

Дугоев повесил на дверцу влажное полотенце и принялся одеваться. На заросших густой колючей щетиной скулах под смуглой кожей играли желваки: Ник-Ник говорил чистую правду, но звучала она обидно, и сдерживаться, не реагировать на больно царапающие самолюбие слова было трудно.

— У меня семья, — продолжал тренер, — внук только-только ходить начал, самое время его к спорту приобщать… да и вообще мировой парень, как увижу его — душа радуется. Но еще одна такая тренировка, и мне придется переехать к тебе. Есть у меня подозрение, что ты больше думаешь о коньяке и бабах, чем о том, как побить техасца. Совсем ты, милок, зазнался, спортивный режим уже не для тебя. В результате имеем то, что имеем: мальчишка, сопляк, без году неделя на ринге, подошел и навесил тебе по сопатке, да так, что ты едва ногами не накрылся. Признавайся, опять до утра в клубе зависал? Может, ты и кокаином баловаться начал?

— Хватит, — сквозь зубы попросил Марат, резким рывком затягивая «молнию» на джинсах. — Я просто устал, при чем тут кокаин и бабы?

— Это меняет дело, — неожиданно спокойным, умиротворенным тоном произнес Ник-Ник. — Тогда я звоню в Штаты и говорю им, что мы отказываемся от участия в бое… скажем так, по состоянию здоровья. Поражение нам гарантировано так и так, зато хоть кости будут целы, да и позориться не придется.

Дугоев застыл в странной позе, с головой, просунутой в ворот майки, и одной рукой в рукаве.

— Не говори так, — медленно произнес он, — не надо.

— А то что? — пренебрежительно поинтересовался тренер. — Ударишь? Попробуй! Я старый больной человек, но ты сейчас в такой форме, что даже я могу вздуть тебя, как мальчишку. Тоже мне, чемпион! На старика в раздевалке с кулаками лезть любой дурак может. Ты на ринге себя покажи!

— Покажу, — одернув майку, пообещал Марат. — Не беспокойся, Ник-Ник, завтра я буду в норме.

Он как попало затолкал в спортивную сумку влажное от пота трико и перчатки. Наблюдая за его излишне резкими, порывистыми движениями, пожилой тренер озабоченно хмурился. Потом его вдруг осенило.

— Постой, — сказал он. — Тебе что, опять звонили?

— Не хотел тебе говорить, — застегивая сумку и глядя в сторону, проворчал Марат. — Клянусь, найду — убью, как шелудивого пса!

— А что сказали?

— Э, что сказали! Много чего сказали, не хочу повторять. В лицо такое не сказали бы, побоялись, а по телефону не страшно… Слушай, кто эту дрянь придумал, кто изобрел?

— Какую дрянь?

— Телефон, слушай, какую же еще?!

Ник-Ник вздохнул.

— Белл, — сказал он. — Был в Америке такой инженер.

— Конечно, — с горечью кивнул головой Дугоев, — конечно, в Америке, где же еще! Все зло в мире оттуда. Телефон, Интернет, атомная бомба…

— В Интернете тоже? — мигом вычленил главное бывалый и неглупый Ник-Ник.

— Конечно, а ты как думал? Ненавижу эту информационную помойку! Раньше гадости писали на заборе, теперь в Сети… Это даже удобнее: можно не бояться, что поймает случайный прохожий или милиционер.

Ник-Ник рассеянно растер окурок по полу подошвой и сейчас же закурил снова, вряд ли осознавая, что делает и какой пример подает своему воспитаннику. Впрочем, думать о дурных или, напротив, благих примерах в данном случае было, пожалуй, поздновато: претенденту на звание чемпиона мира по боям без правил Марату Дугоеву по кличке Черный Барс шел уже тридцатый год, и он не хуже своего наставника знал, откуда берутся дети.

— Опять угрожали? — спросил тренер.