Слепой бог - [3]

Ее окружали заснеженные горы. Ночь уже перевалила за свою половину и шла на убыль. Соня колебалась в нерешительности. Благоразумие подсказывало ей, что лучше бы уйти, не дожидаясь хозяина. Его таинственная отлучка не выглядела добрым знаком. Возможно, он связан с какими-нибудь местными разбойниками, и тогда доверчиво спящая в его доме девушка может стать легкой добычей негодяев. Кто знает! Поговаривали о торговцах юными девушками, которые поставляют наложниц в тайные гаремы развращенных аквилонских аристократов. При одной только мысли о том, что ей может быть уготована подобная участь, Соня ощутила непреодолимые спазмы в горле. Нет., лучше смерть!

Ока немного помедлила. И наконец решилась. Пора уходить. Если ее поступок обидит Химьяра — что ж… Времена нынче и в самом деле зверские. Как-нибудь поймет и простит ее старый охотник.

Но не успела Соня пройти и десятка шагов, как впереди выросла гигантская белая фигура какого-то огромного косматого зверя. Увидев Соню, он громко зарычал, обнажая длинные желтоватые клыки, и поднялся на задние лапы.

Зверь напоминал медведя, только непомерно большого. Соня инстинктивно схватилась за рукоять кинжала, но тотчас же оставила всякую мысль о неравной схватке с чудовищем. Сражаться один на один с подобным монстром, будучи вооруженной только кинжалом, означало верную гибель. А Соня не могла позволить себе такую роскошь — умереть, не дознавшись причин гибели своей семьи и не поквитавшись с убийцами.

Поэтому она повернулась и бросилась бежать к хижине. К счастью, она не успела уйти далеко. Когда зверь гигантским прыжком одолел расстояние до дома Химьяра, Соня успела скрыться за дверью. Тяжело дыша, она прислонилась к стене, слушая, как зверь тяжеловесно бродит под окном. Снег громко хрустел под его могучими лапами.

Затем в окне показалась страшная оскаленная морда. Зверь испустил жалобный душераздирающий вой и исчез.

Соня без сил опустилась на пол…

* * *

— Я спала? — спросила она Химьяра.

Старый охотник стоял над ней и тихо покачивал головой. Соня бросила взгляд в окошко хижины — оно было синим, день давно уже наступил. Ночное приключение казалось теперь Соне нереальным, как тяжелый сон, что рассеивается с лучами утреннего солнца. И тем не менее что-то упорно говорило ей о том, что то был не сон. Да и Химьяр выглядел смущенным, словно знал что-то, неведомое девушке.

— Я спала? — повторила Соня, пристально глядя на хозяина одинокой хижины.

— Думаю, нет,— отозвался он спокойно.— И напрасно, кстати. Лучше бы тебе было спать, как я и советовал, и не выходить из дома. Но раз уж так вышло…— Он пожевал губами, поглядывая на Соню с некоторой укоризной.— Ладно уж, дочка. Видать, на роду тебе написано узнавать то, чему лучше бы оставаться сокрытым.

— Меня учили, что лишних знаний не бывает,— заметила Соня не без яда в голосе.

— Еще как бывает! — Химьяр вздохнул и безнадежно махнул рукой.— Ладно, садись-ка к столу. Будем завтракать, а за завтраком, кстати, и поговорим…

Он неторопливо накрыл на стол, поставив кувшин молока, головку сыра и нарезал толстыми ломтями мясо.

— Садись,— пригласил он Соню.

Она уселась, недоверчиво поглядывая на своего гостеприимного хозяина.

Соня ожидала, что Химьяр начнет сейчас ходить вокруг да около, придумывая разные более или менее правдоподобные объяснения ее странному ночному приключению — а то и вовсе попытается убедить в том, что гигантский белый зверь, похожий на медведя, Соне пригрезился. Но Химьяр сразу приступил к делу.

— Я оборотень,— сказал он просто.— Такие вот дела, девочка. Вчера была моя ночь, ночь полнолуния…

— И едва не загрыз меня — в эту «свою» ночь! — рассерженно бросила Соня. Химьяр только пожал плечами:

— Я ведь хищник, мне природой положено охотиться. Так уж судили боги — и не тебе меня судить!

Хмыкнув, Соня отпила молока — судя по вкусу, козьего.

— Необычный ты оборотень, Химьяр. Держишь коз, привечаешь путников, охотишься на оленей — а по ночам бродишь в обличии жуткой твари, готовой загрызть кого ни попадя…

— Ну и что с того? — Химьяра, казалось, забавляло Сонино недоумение.— Зло и добро с легкостью уживаются в душе одного и того же человека. Более того, они могут мирно сосуществовать, не мешая друг другу. А иной раз невозможно сказать, где зло, а где добро — так они похожи между собой… Знаешь ли ты, почему так случилось?

— Но это вовсе не так! — возмутилась Соня.— Когда я вижу добро, я могу распознать его, вот и все. У зла свой вкус, у добра — свой.

— Они родные братья, Соня,— вполне серьезно заявил Химьяр.— Мы, оборотни, знаем это лучше, чем кто бы то ни было. Как-то творец мира, Великое Время, которое было в начале начал, задумал породить себе сына… Это истинное предание! — В голосе Химьяра послышались эпические нотки. Так, наверное, рассказывали эту легенду его отец и дед, передавая ее из поколения в поколение.— Но Творец Время не был уверен в собственных силах. В последний миг он усомнился в том, что сын его может быть столь совершенен, как то задумывалось. И потому Творец Время породил сына ущербного, и стал он Темной Стороной Сущего. И когда посмотрел Творец Время на порождение души своей, то понял, что он способен и на более совершенные творения. И тогда исторг он из себя второго сына, который был поистине совершенен и стал Светлой Стороной Сущего. Эти два брата и создавали, противоборствуя между собою, тот мир, в котором мы живем с тобой, Соня. Старший лепил все темное и злое, младший — все доброе и светлое…