Слепой боец - [52]
— Странные дела творятся нынче в этом мире; монастырь на острове Мона опять осаждают, и теперь это Зилет Бираг.
— Мона?! — сказал Гэвин удивленно.
После той шайти они с Бирагом больше ничего не делили. Гэвин, казалось, вовсе и думать забыл, что есть на свете такой человек, а Бираг если бы и хотел забыть про Гэвина, так, наверное, у него бы не вышло, слишком много про сына Гэвира рассказывали со всех сторон. И люди говорили, что ежели б Бираг захотел встретиться с Гэвином снова, множество раз уже мог бы это сделать, а другие отвечали, что, мол, на месте Бирага и всякий бы призадумался: Громкий Палхмер, помнится, тоже искал однажды встречи с Гэвином, искал да и нашел, и что из этого для Палхмера вышло? Так что лучше все-таки не тягаться в удаче с таким человеком, как Гэвин, пока филгья его на его стороне, вот ведь и в проливе Ват, где Гэвин, совсем еще тогда молодой капитан, дрался за право охотиться в этом проливе сразу с тремя «змеями» Громкого Палхмера, удача его спасла: шквал и маневр против ветра… И сейчас Гэвин удивился так, точно услыхал имя незнакомца, чему приказчик (проницательный все же был человек) не поверил.
— Мона? Ну и ну, - повторил Гэвин, качая головой. — И вправду странные дела. На Мону не хватило филгьи даже у Дьялваша Морехода. Ее же невозможно взять. Конечно, если бы…
Нет никакого сомнения, что Гэвин и сам задумывался над тем, как бы попытать счастья на острове Мона. Для него взять тамошнюю крепость — он в этом наверняка был уверен — оказалось бы вовсе не невозможно, если приняться за дело как следует. Но на нынешнее лето у него совсем другое дело было на уме — крепость, и тоже неприступная, гарнизоном хиджарским ощетиненная, так что фразу он не закончил и только плечами пожал.
— Говорят, Зилет прошлой зимой вовсе не ходил на север — сидел на острове Гарз и набирал людей. Он человек дерзкий и красноречивый, и он, должно быть, успел насовать в уши многим из тех, кто тоже зимовал здесь и заходил на Гарз, всяких слов о том, что на Моне чересчур много статуй с глазами из рубинов, чтобы среди них всегда бродили одни лишь босоногие монахи, — сказал приказчик. — Когда он уходил с Гарза месяц назад, с ним было двадцать мачт.
У Гэвина нынче под рукою было двадцать семь кораблей. Невольно он сравнил эти числа.
— Когда так много народу, непременно кто-то лишний раз раскроет рот.
— Да, монахов они врасплох не застали. Но обложили крепко. — Приказчик вдруг вздохнул. — Увы, доблестный капитан, в конце концов, ведь и Святой Остров достанется кому-то. Вечным быть ничему не суждено.
— А на стены там уже лезли?
— Пробовали — монахи отбились. Капитан из Тросы проплывал мимо — рассказывает: по морю вокруг Моны плавает горелое масло, доблестный капитан.
— Бираг только зря просидит там все лето, — сказал, подумав, Гэвин и пожал плечами. — Нет, глупая затея. Такие дела нужно делать быстро — если делать вообще.
И поскольку приказчику показалось, что Гэвину этот разговор неприятен, он опять завел речь о другом. Следовало бы, конечно, учить здешних людей уму-разуму, объясняя, кто из собеседников должен направлять разговор; но все равно ведь их не исправишь, сколько ни бейся, как невозможно было втолковать той беловолосой, проигранной на Бугене, что нету у Гэвина никакой вещички из человеческой кожи, которую он мог бы ей подарить, и которую не мог бы подарить — тоже нет.
И вот так, среди запахов грязных тел, смолы и соли, солнца, пьющего свет из воды, в виду убогих крыш Бандитской Гавани, под хлюпанье вонючей жижи под ногами, скрип бортов и угодливый голос приказчика — переменилась жизнь Гэвина навсегда и непоправимо, ибо слова «остров Мона» вошли в нее. Уходя с Иллона, «Дубовый Борт» повез их с собой, как балласт.
У людей в южных морях есть свои собственные пословицы, и иные из них не хуже, чем у северян. Там говорят так: «Небесная сеть широка, и редки ее сплетения — но никто из нее не ускользнет».
Сразу после Иллона флотилия, шедшая с Гэвином, пристала к острову Ол пополнить припасы, как это всегда делают северяне. Угнав сколько-то стад на побережье, они собрали скот возле своих кораблей и принялись забивать его, свежевать и коптить на скорую руку, ожидая пробыть здесь дня два. Кто-то заметил, что птицы летят на север; через несколько часов берег словно задрожал — камни плясали, то поднимаясь немного из воды, то опускаясь, а на деле, если присмотреться, — вода ходила вверх-вниз. Работать почти что все перестали: северяне у себя на островах привыкли, что земля твердо стоит под ногами. Это было удивительное и жуткое зрелище: белая бухта, в которой вода ходила, точно зерно в грохоте.
Берег тут, с тех пор, как пошли на бондарную клепку здешние леса, стал такой — пальцем в пего ткни, труха посыплется, столь испорчен ветром, и погодою, и подземной водою, проточившей в нем свои ходы. Валуны либо режут обувь хуже наста, либо крошатся под ногами, а живность в их трещинах и расселинах копошится наполовину кусающаяся, а из половины той часть вдобавок ядовита. И вдруг вся эта живность полезла из валунов наружу, черные точки на белых камнях, и Земные Змеи заскользили в каждой трещине, переливаясь со скалы на скалу, шурша чешуями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Очень скоро стало понятно, что в этом месте нет никаких посторонних тварей, могущих угрожать здоровью. С тех пор дева, скинув с себя практически все вещи и оружие за ненадобностью, ходила налегке. Бывший серийный убийца с наградой за свою голову не покидал центра всей этой площадки. Просто ходил между поваленными стволами, разгребал ветки и листву, чтобы на следующий день делать то же самое, а потом сидел и что-то чертил в воздухе. Видимо, за проведенное внутри аномалии время уже совсем отчаялся на какие-либо действия в принципе.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.
Сын легендарного «чародея поневоле» Магнус — это, что называется, оригинальное слово в искусстве Высокой магии!Есть, знаете, масса чародеев, бродящих из мира в мир во исполнение своей высокой миссии... а вот как насчет волшебника, что бродяжничает В ПОИСКАХ этой самой миссии — а найти ее ну никак не может?..Есть, знаете, просто куча магов, готовых сей секунд пустить свое искусство в ход во имя благого дела... а вот как насчет волшебника, что во имя благого дела чародействовать КАК РАЗ НЕ НАМЕРЕН?..Это — блистательный сериал Кристофера Сташефа.Самая забавная смесь фэнтези и фантастики, невероятных приключений и искрометного, озорного юмора, какую только можно вообразить.Вы смеялись над славными деяниями «чародея поневоле»? Тогда не пропустите сногсшибательную сагу о странствиях ВОЛШЕБНИКА-БРОДЯГИ!
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.