Слепой боец - [51]

Гэвин как-то раз ухитрился перехватить корабль с этой данью: разжег обманные огни у мыса Яйна-Кеп, и корабль тот разбился на Кепских скалах, прямо Гэвину в сундук. Король Здараш, когда узнал об этом (так, во всяком случае, передают), особенно сердиться не стал, но пообещал, что, если когда-нибудь Гэвин Обманщик попадется ему в руки, из головы-де его выйдет еще одно украшение для стен королевской столицы.

В южных морях говорили об этом деле много, и добавляли: «Вот хорошо бы, чтоб эти мореглазые и вовсе грабили всегда только друг друга!», а иллонские купцы остались-таки недовольны: ведь им же из-за Гэвина пришлось отсылать еще одну дань тогда. Из-за этой-то второй дани в Тель-Кирияте Гэвин теперь открыто не показывался; остались там по-прежнему люди, готовые вести с ним дела, но только так, чтобы «собрание первой сотни» не узнало, а этот Тель-Кирият — такое место, которое чем меньше видишь, тем лучше. Только остров Гарз его хуже, так ведь Гарз испокон веков был разбойничьим гнездом для пиратов всех племен.

Когда-то в Тель-Кирияте Гэвин с Йиррином и еще с парочкой таких же сорвиголов отправились поглядеть, что это за «веселые дома» есть на здешнем берегу; вернулись не раньше, чем деньги у них закончились, а было это три ночи спустя, да еще Гэвин приволок с собой беловолосую хихикающую девку (она утверждала, что выкрасила волосы нарочно на вкус северян — «а что, разве тебе не нравится?»). Целый месяц таскал ее на корабле (все ругались втихомолку, ожидая, пока дурь сойдет с капитана), в конце концов проиграл ее в «вертушку» какому-то капитану на острове Буген и, похоже, вздохнул с облегчением…

Во всяком случае, потом у Йиррина он спрашивал: «Ты-то хоть помнишь, купил я ее честно или так уволок?» — и Йиррин в ответ только жмурился, как сытый кот, и говорил: «Я тогда, понимаешь, был слишком занят. Некогда мне было, Гэвин, на тебя оглядываться».

Одним словом, ну его, этот Тель-Кирият, с бабами его крашеными, куреньями его отравными и людьми его пронырливыми, с ним хорошо, а еще лучше было бы, если б можно было без него обойтись.

Как обычно это делается, «Дубовый Борт» прошелся в виду Тель-Кирията, обогнув маяк, затем некоторое время ходил возле маяка вперед-назад узором, понятным для того наблюдателя, кому надобно их узнать, а потом направился за мысок и пристал в Бандитской Гавани, как это место называется. Там устраивают стоянку те, кому в Тель-Кирият заходить открыто неудобно, а в Бандитской Гавани города нет (тамошнее поселение считается так просто — деревней), и порта там, как считается, тоже нет, а стало быть, и портовых книг нет, и нет нужды вписывать туда ни груз, ни капитана.

На следующий день к Гэвину на корабль приехал приказчик его иллонского купца (человек, конечно, отчаянный — вот так сунуться на борт пиратской «змеи», но ведь за отчаянность ему и платят), приехал поглядеть на товар и договориться, где и как его менять на деньги. Мешки с зернами «бобового дерева» свалены были на кормовой палубе, а полоняники сидели на носу «Дубового Борта» под кожами; пройдя туда, приказчик сразу сказал, указывая на одного, желтолицего, с сонными глазами:

— Этот человек — арьякварт, доблестный капитан.

— Если бы я выбрасывал за борт всякого, кто пробовал арьяк, — возразил ему Гэвин, — не нашлось бы ни одного матроса в здешних водах, которого я смог бы продать. Ничего, — сбудете с рук как-нибудь, не в первый раз небось.

— Увы, не в первый, — отозвался на это приказчик.

Он понимал, что Гэвин торгуется так просто, для порядка, не для того ведь, чтобы продать эту мелочь, он сюда пришел, как говорит пословица, «найти, а не ронять» — за новостями. И потому приказчик щедро перемежал разговор такими известиями, что, будь у кого-нибудь возможность разослать по миру его слова, у могущественной Хиджары появилась бы лишняя причина полагать остров Иллон нарушающим все соглашения против морского разбоя.

— Миссу посетил бог чумы, — говорил он, поглядывая на Гэвина искоса, чтобы определить, способна ли будет эта новость сбавить цену еще чуть-чуть. — Жители, оставя город, сбежали на островок Плаю, надеясь на его добрый воздух, а другие кто куда, город опустел, обезьяны из храмов его, вопя от голода, бегают по улицам, лавки стоят открытыми, и по мертвецам в каналах ползают крысы…

— А кроме крыс, еще и грабители, сковыривая золото с трупов прежде, чем сдохнуть самим от той же чумы, — пренебрежительно хмыкнул Гэвин, и приказчик, будучи человеком проницательным, тут же переменил разговор.

— Те же, кто нынче ютятся на Плае, весьма страдают от недостатка пресной воды, и передают, что туда возят воду рыбаки с Плайчулы — по золотому за мех.

— Однако богатые же люди эти — кто ютятся, — отвечал на это Гэвин, усмехаясь себе в бороду. — Неосторожно с их стороны — оказываться на островишке, где даже и крепости порядочной нет!

Не раз и не два такие вот вести, которые сходятся на знаменитый рынок Иллона со всех концов и со всех морей, оборачивались для пиратов удачей, а для кого-то выкупами и прочими неудобствами. Среди других вещей сообщил приказчик и вот еще что: