Следы в сердце и в памяти - [4]

К Симферополю у меня какое-то двойственное отношение. С одной стороны, это мой родной город, в котором прошли первые годы жизни, где я начал учиться в школе, город, в котором проживала вся наша родня - а родственные связи у крымских татар очень крепки. Я познал здесь первые радости и первые огорчения, увидел первые праздники, первые свадьбы и, увы, первые похороны близких мне людей. С другой стороны, лучшие годы своей крымской жизни я провёл не в Симферополе, а в Ялте. В Ялте я из мальчика стал юношей, мужчиной, познал вкус первого поцелуя и первой любви, цену мужской дружбы и женского непостоянства, пристрастился к серьёзной музыке, много перечитал, научился распознавать добро и зло, правду и фальшь. И постепенно Симферополь для меня стал "вторым" городом, вроде отеческого, но не своего дома, в который постоянно возвращаешься из "своего", построенного уже своими руками. Живя в Ялте, я часто бывал в Симферополе у многочисленных родственников, отсюда я уезжал учиться в Москву, сюда же приехал на первые и единственные каникулы после окончания первого курса института летом 1940 года. После второго курса уже началась война, и в Крым я не доехал. А посетил я Симферополь после долгой 18-летней разлуки только в 1958 году. Эта была самая печальная встреча со своим родным городом. О ней, этой печальной встрече, я просто не могу не рассказать.

Шёл уже пятнадцатый год со времени выселения крымских татар, наметились первые послабления в режиме содержания в местах поселений. Я избежал ужасов депортации и участи спецпереселенца, с 1939 года жил в Москве как студент, а с 1946 года - в небольшом подмосковном городке Калининграде (станция Подлипки), что на 22-м километре Ярославского шоссе, работая в Конструкторском бюро тогда ещё никому не известного главного конструктора Сергея Павловича Королёва. К этому времени мои основные трудности как крымского татарина, казалось, уже были позади, я имел все виды допусков к секретным работам, был на хорошем счету и решил, что могу себе позволить побывать в Крыму. Для верности запасся путёвкой в санаторий "Золотой пляж", взял в отделе кадров копию приказа об очередном отпуске, чего никто никогда не делал, захватил с собой так называемую справку по "форме №1", означающую, что я допущен к работам, имеющим гриф "Совершенно секретно особой важности", на случай непредвиденных обстоятельств положил в карман Орденскую книжку с записью о двух награждениях, купил билет на поезд и поехал с тревожным чувством предстоящего свидания с родным краем. В обычной обстановке человек довольно общительный, всю дорогу я молчал: предстоящая встреча меня волновала необычайно.

С той поры прошло много лет, за эти годы много раз бывал в Крыму, а ощущения той первой поездки не стираются с памяти, и каждый раз, когда о ней вспоминаю, точно такое же волнение вновь и вновь охватывает всё моё существо.

Вот уже подъезжаем к Симферополю, ещё несколько минут - и мы приехали. Я стою у окна и боюсь пропустить малейшие детали этих последних метров пути. Каков теперь Крым? Каким стал Симферополь? Что стало с Ялтой?

Неожиданно ко мне подходит довольно симпатичная, молодая, скромно одетая женщина и спрашивает, не знаю ли я, как пройти или проехать к какой-нибудь гостинице в Симферополе. Видимо, чисто женская интуиция подсказала ей, что эти места мне знакомы. Сначала мне хотелось отмахнуться, чтобы не нарушать своего настроя, но затем, против своего желания, я сказал ей, что мне тоже надо найти место в гостинице до завтрашнего дня, так что могу ей помочь, если что-то здесь осталось на прежних своих местах. Она поблагодарила и спросила, почему я так говорю. Мне пришлось в очень лаконичной форме посвятить её в события четырнадцатилетней давности и рассказать о сегодняшнем положении крымских татар и некоторых других коренных жителей Крыма. Выяснилось, что она слыхом не слыхала обо всём этом, а по её лицу и поведению было видно, что она всему этому просто не верит: "Чтобы у нас, в Советском Союзе, творились такие вещи? Да что вы?" Оказалось, что она едет отдыхать в санаторий им. Тольятти (это Курпаты, как раз за "Золотым пляжем"), а решила остановиться в Симферополе, чтобы найти свою подругу по школе, которая приехала сюда работать. Адрес подруги у неё есть. Я же из Москвы выехал с однодневным запасом по времени, чтобы пройтись по нашим улочкам и переулкам, сфотографировать дома, в которых жили мы, мои дяди и тёти, братья, сёстры, школу, где я учился, посетить кладбище и, если удастся, зайти хоть на минутку в свой дом. Сдав свои чемоданы в камеру хранения, мы отправились искать гостиницу. Как ни странно, я быстро нашёл её на прежнем месте рядом с кинотеатром, который раньше назывался "Баян".

В эти утренние часы народу на улицах было мало, и после московской толкотни и суеты здесь было удивительно спокойно. Администратор - усатый, с лоснящимся от жира лицом, сидел не в отдельной конторке за окошечком, как это повсеместно принято, а за низкими деревянными перильцами и беседовал в очень хорошем расположении духа со своим, как мне показалось, приятелем. Мы спросили, есть ли места в гостинице. Он, не отрываясь от разговора, утвердительно кивнул и, не говоря ни слова нам, тут же протянул обычные анкетки. Пока мы их заполняли, моя знакомая успела показать мне адрес своей подруги и спросить, не знаю ли я, как туда добраться, так как собиралась, не теряя времени, ехать к ней. Улица была мне совсем незнакома.