Следующая остановка - жизнь - [21]

Они пришли к Митяю на день рождения. В дверях встретила их Римма.

— Сейчас прислуга возьмёт у вас пальто, — были первые её слова. — Говорю Митяю, что за вешалка, помещается всего пять пальто! Приходится сваливать на диван в спальне!

«Прислуга», высокая, статная женщина, с чуть седоватыми, вьющимися волосами, одетая в тёмно-синее платье, взяла у них пальто, унесла в глубь квартиры. Через несколько минут она вошла в гостиную с тарелкой поджаренного хлеба.

— Жаркое подашь через десять минут, — сказала ей Римма деревянным тоном. — Возьми тарелку из-под севрюги и подними вилку, вон там, возле ножки стола.

Юлю удивил тон и резануло обращение на «ты». Римме — двадцать пять, от силы двадцать шесть, «прислуге» — лет сорок пять, а может, и все пятьдесят.

— Я хочу домой, — шепнула Юля Аркадию.

Всё чаще теперь она прислушивалась к своим ощущениям и к своим «хочу» и перестала стесняться высказывать их.

Аркадий обнял её, прошептал в ухо:

— Я тоже очень хочу домой. Но уход в середине застолья — демонстрация. Потерпи. Я найду удобный момент.

В тот вечер слово «прислуга» повторялось. Ничего себе — прислуга! Начальник лаборатории!

В субботу Юля никак не могла начать день. Ей казалось, мама — в кухне, ждёт её с оладьями. Вошёл в спальню Аркадий, и она открыла наконец глаза.

— Ася просит тебя дать ей задание на сегодня, а мы с тобой на весь день уезжаем гулять.

Первый порыв сказать — «Я сделаю всё сама. Зачем ты позвал Асю?» Но Асе нужны деньги, и Юля идёт к ней.

Они смотрят друг на друга.

Никогда никто на неё так не смотрел.

Перед ней — явление совершенно новое.

— Наверное, надо обед приготовить? — спрашивает Ася.

Её улыбка тоже совсем не такая, как у тех, с кем Юля общается сейчас: бередит затаившиеся ощущения, какие возникали на уроках Давида Мироныча или в разговорах с Аркадием.

— Пожалуйста, если можете, — говорит Юля неуверенно. Достаёт из холодильника кусок мяса, лук, свёклу, морковь…

— Вы едите мясные супы?!

Волосы у Аси пушистые, собраны на затылке. Шея — очень худая, вниз бегут косточки.

— Аркадий без мясного супа не сыт. Крупы тут. — Юля распахивает шкаф. — Спасибо вам.

— Ни о чём не волнуйтесь. Обед будет на плите. Дом уберу. Постирать надо? Погладить?

— Нет-нет, спасибо, этого достаточно.

Они с Аркадием едут в Абрамцево, в доме Мамонтова рассматривают картины, фотографии, печи в изразцах по эскизам Серова и Врубеля, баньку с резной, старинной мебелью, с резными наличниками, конёк на крыше, гуляют по холмистому роскошному парку.

— Богатый был, а смотри, как уважал людей искусства! — Аркадий сделает несколько шагов и остановится и смотрит на неё. — Никогда не задумывался, какую роль играли меценаты в России! Вот стану богатым и тоже куплю усадьбу и тоже буду помогать художникам и писателям.

— Почему ты молчишь? — спрашивает Аркадий, когда они присаживаются на скамью около воды. — Ты прячешься в себе, ты — скряга. В тебе столько богатств, а жадничаешь, не делишься. Разве это справедливо? Мои же скудные мыслишки все перед тобой. Не успею подумать, сразу всё тебе…

В тёплом дне поздней осени Аркадий — летний, румян и свеж, точно только что вышел из-под горячего душа.

— Ты заметил, как она улыбается?

Как ни странно, Аркадий сразу понимает, о ком она.

— Много читает. Много думает.

— Мне кажется, она — из прошлого века, как-то связана с людьми на портретах…

— Ну, не все же были такие, как она, и в прошлом веке!

— Неудобно заставлять её работать на нас.

— На нас лучше, чем на Митяя и Римму, правда ведь? Мы понимаем, они не понимают.

— Неудобно эксплуатировать Асю. Знаешь, она почему-то напоминает мне Давида Мироныча. И вообще нужно самим себя обслуживать.

— Конечно, Юленька, но ты ничего не видела в жизни. Да и я тоже. У нас альтернатива: или мы воскресенья с субботами убираемся в доме, готовим, или едем в Абрамцево.

— Конечно, я хочу в Абрамцево. Но и Ася тоже хочет в Абрамцево. Разница — в том, что она не умеет делать деньги, а ты умеешь.

— С таким настроением нельзя жить. У тебя есть деньги, и, пожалуйста, живи так, как тебе хочется. — Аркадий обнял её. — Мы же с тобой не считаем Асю прислугой.

Облетали листья, остро пахла вода свежестью и тленом, плыли по голубому небу пушистые мелкие облака.

— Давид Мироныч говорил — «состоится или не состоится жизнь». Как ты понимаешь это? — Она высвободилась из рук Аркадия. Аркадий удивлённо смотрит на неё. — Вот то, что мы с тобой работаем только для того, чтобы делать деньги, имеет к этому отношение? В этом смысл нашей с тобой жизни? Ты получаешь удовлетворение от своей жизни? — спешит она задать вопросы, над которыми часто думает в последнее время. — Как я поняла из твоих слов в день нашей встречи, тебе не нравится то, чем ты занимаешься, я хочу, чтобы нравилось. Я хочу, чтобы наша с тобой жизнь состоялась. Не по себе мне, — вздохнула Юля. — Не знаю, почему. Мне кажется, что-то не так… И внутри фирмы… мне кажется: что-то происходит или должно произойти. Помоги понять.

Аркадий не отвечал ей. Улыбка, весь день таившаяся в лице, исчезла.

— Прости, я огорчила тебя? Не слушай, всё глупости! Скажи же что-нибудь.

— Я должен подумать. Я должен хорошо подумать. Я должен что-то срочно изменить. Ты права.