След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян - [72]

– По крышам вокруг площади сидят.

Уточнять, с согласия хозяев были заняты крыши или нет, Войномир не стал. Это и значения не имело. В любом случае, Славер уже поступил так, как посчитал нужным. И, если разместил стрельцов на крышах вопреки воле хозяев, то хозяева при этом оказались под надежным запором – это обязательное правило, и обретут свободу они только тогда, когда это будет возможно. Наверное, стрельцы сидели и на крыше храма Яровита, но там хозяин и без того был надежно закрыт. Бургграф свое дело знал хорошо.

Но на площадь Славер взял с собой только две полусотни – стрельцов и пехоту на конях, поскольку в тесном пространстве площади от конных копейщиков толку было бы мало. Копейщикам всегда требуется разгон для нанесения удара. Пехота же может воевать там, где ее поставят. А копейщиков бургграф разместил тремя колоннами в улицах, выходящих на площадь. Так, чтобы и с площади было видно их, в любую минуту готовых погнать коней в атаку.

Князь Войномир своей охраной никак не озабочивался. Понимал, что Славер свое дело знает лучше даже самого князя, и любое вмешательство будет только во вред. Просто поехал к площади вместе со Славером в окружении двух полусотен – конные пехотинцы впереди и по бокам, стрельцы позади. У каждого лук в руке, и по пять стрел зажато между пальцами. Стрельцы слегка отставали потому, что им необходима дистанция для стрельбы. В упор стрелять тоже можно, но малоудобно. На ближней дистанции мечи пехотинцев могут оказаться более полезными.

На площади уже выстроилось два боярских полка. Чтобы князю было удобнее смотреть, и лучше видеть, Славер приказал зажечь четыре факела. Факельщики из дворовых людей княжеского Дворца стояли по бокам от Войномира, и повторяли все его передвижения по площади. На боковых улицах, готовые выйти на площадь, собрались другие боярские полки. Ждали только, когда князь закончит смотр первым, и отправит из по дороге за ворота.

Сами бояре, чьи дружины Войномир осматривал, были тут же. На князя посматривали с недоумением во взглядах. Ждали, похоже, что Войномир не встанет, даже если жив. А его появление на площади было для бояр ударом, который они переносили с трудом, и в растерянности. И, вопреки ожиданиям князя, бояре, действительно, желали друг перед другом похвастать силой своих полков, и вооружили воев прекрасно. По крайней мере, два первых полка смотрелись превосходно. Придраться было не к чему, кроме, разве что, численности. Полки казались меньше, чем Войномир ожидал. Наверное, те, что ждали своей очереди, должны быть еще меньше. Так подумалось Войномиру.

Первым, как было и должно было быть положено по положению в обществе, свой полк представлял боярин Берест. Угрюмые и тяжеловесные, как сам боярин, вои прочно сидели в седлах и крепко сжимало в руках оружие, показывая его Войномиру по первому требованию. Помимо обязательных мечей, каждый вой был в дополнение вооружен или чеканом[72] или боевым кистенем[73]. Это не могло не порадовать князя Войномира, поскольку уже одно вооружение говорило об опытности этого полка. Боярин Берест удостоился похвалы, и расцвел всем лицом, радуясь, что так угодил князю, известному, как знаток войны. Так расцвел, что даже забыл растерянность свою прятать.

– А всю ли свою дружину привел, боярин? – спросил бургграф Славер. – Что-то мне сдается, что маловато здесь людей. Князь не любит обманщиков. Я ведь проверять буду…

– Что ты, что ты, воевода, – испуганно начал оправдываться Боярин. – Оставил только охрану дому, себе и семье, да дворовых людей. Они ж вообще кроме палки оружия в руки отродясь не брали. Какой от них толк в походе. С коня свалятся. Дворовых, правда, у меня много. От этого отрекаться не стану. Но они князю не помощники…

– А оружия запас у тебя имеется? – спросил князь.

– Конечно, княже, конечно. Как твой дядюшка князь наш Годослав приказал, чтобы каждому боярскому дому держать запас оружия на случай войны, чтобы вооружить простых жителей острова, так и запас сделали. И оружие, и доспехи. Коней, правда, мало, да и те больше рабочие, а не боевые. Но при необходимости и они сгодятся.

– Ладно, боярин, – завершил разговор князь Войномир. – отправляй свой полк на дорогу. Пусть за воротами ждут.

– Спрашивали, а долго ли ждать придется?

– Сразу с наступлением часа Подани[74] выеду. Пообедать успеют. Пусть костры жгут, чтобы не замерзнуть. Да и еду готовят.

Следующим на площади уже стоял полк боярина Колльбьерна. Этот полк состоял из двух с небольшим сотен стрельцов, и сотни конных копейщиков.

– Боярин! – Войномир подозвал Колльбьерна ближе. – Мне говорили, что у тебя три с половиной сотни стрельцов. А здесь чуть больше двух сотен. Где остальные?

– Прости, княже. У меня раньше было три с половиной сотни. Я сдавал их внаем, обычно, частями. Стрельцы требовались на все лодки… В последний раз у меня попросили все три сотни сразу. Люди собирали большую, и, что главное, короткую экспедицию…

– Кто собирал? Ты знаешь этих людей?

– Нет. Но это дело обычное. Свои дела, когда они касаются набегов, люди не открывают. Иначе, пока до места доберешься, там уже и приготовятся к встрече, и всю добычу увезут подальше, чтобы припрятать. Потому я особого любопытства и не проявлял. Пришли мужчина и женщина. Заплатили задаток. Я стрельцов отправил. У меня тогда в наличии только три сотни было. Пять десятков я до того раздал по разным лодкам. А чтобы все три сотни разом, это редкость большая. Но в походе было потеряно семь десятков стрельцов. За них со мной тоже расплатились, как и за вернувшихся. Сейчас у меня две сотни, и три десятка. Жду, когда еще пять десятков вернутся из дальнего похода, и доберу третью сотню до полной.