След сломанного крыла - [8]

У Марин небольшой выбор. Ее судьба определяется датой ее рождения и семьей, в которой она родилась. Однако кое-что она может изменить. Марин внимательно читала резюме всех претендентов на ее руку и в этом вопросе высказывала свое мнение прямо и резко. С отвращением отбросив очередное резюме в сторону, она говорила, что ни за какие блага не проведет жизнь рядом с этим человеком. То ей казалось, что мужчина на фотографии долго не проживет, то что у него не может быть здорового потомства. Но главным было не это: кандидат должен был обладать по крайней мере одним дипломом о высшем образовании. Иначе он не был подходящим кандидатом.

— Дай мне руку, бети[4], — упрашивает ее тетя. Морщинки покрывают ее лицо. — С ногами мы уже закончили.

— Что? — Марин не слышит ее. Тетя не отвечает, и Марин спрашивает: — Мази[5]?

— Бети, — тетины пальцы охватывают предплечье девушки в нескольких дюймах над сгибом локтя. Кровь глухо бьется в венах на загорелом запястье Марин. Жалость проглядывает в глазах тети. — Что с тобой, детка?

Красная свадебная краска закипает в горшке за ее спиной.

Марин выдергивает руку и мотает головой. Рассказать свою историю означает сделать ее реальной.

* * *

Он лежит на больничной кровати, а многочисленные трубки поддерживают в нем жизнь. Марин насчитывает пять штук. Одна в носу, другая протыкает горло, еще одна торчит в руке. Аппараты показывают, что сердце еще работает, делая шестьдесят ударов в минуту. Она смотрит на линии на мониторе, ритм показывает, что все в порядке. Каждая часть сложнейшей аппаратуры работает в согласии с другими, чтобы поддерживать человеческую жизнь. Брент-инженер, наверное, был бы впечатлен идеальным функционированием системы.

В комнате нет цветов. Никто не подумал их принести. Зато здесь много открыток с добрыми пожеланиями. Большинство членов индийской общины уважают отца. Более того, они его обожают и видят в нем пример реализации настоящей американской мечты. Приехав в Америку ни с чем, он вырастил трех дочерей, дал им и кров, и образование. Он учил их, как стать достойными, уважаемыми женщинами. Они обязаны ему всем, что имеют в жизни.

— Спасибо, что разрешили прийти сюда нам всем, — говорит Триша. Она, как всегда, вежлива. Только что вошедший в палату доктор кивает, просматривая карту. Когда Брент поступил в больницу, медсестры заверили их с матерью, что этот доктор — один из лучших. Они захлебываются от восторга, когда говорят о его мастерстве. И все же до сих пор он не может объяснить родным Брента, почему их муж и отец находится в коме.

— Наша младшая сестра приехала только вчера вечером, — говорит Триша. Назначив саму себя на роль семейного спикера, она исполняет ее безукоризненно. — Соня, это доктор Дэвид Форд. Доктор Форд, это наша сестра Соня.

— Рад познакомиться с вами. Называйте меня Дэвид, пожалуйста.

Он протягивает руку Соне. Его взгляд задерживается на ее лице. Она распустила волосы, и они свободно падают на плечи. Черная хлопковая рубашка с длинными рукавами спадает на легкие джинсы. На ее лице нет косметики, а ботинки подходят скорее для нью-йоркского климата, чем калифорнийского. Маленькая сестренка Марин превратилась в красивую молодую женщину.

— Здравствуйте, доктор, — она быстро отпускает руку Дэвида, — ну и каков прогноз?

Соня слишком резко бросила его руку, но Дэвид не обращает на это внимания:

— У него три балла по шкале комы Глазго. Говоря человеческим языком, он находится в глубоко бессознательном состоянии. И нельзя дать определенного ответа на вопрос, когда он выйдет из комы.

— Но он выйдет из нее? — продолжает нажимать Соня.

Марин слышит страх в голосе сестры и понимает, в отличие от Триши, о чем та умоляет. Соня просит доктора дать им надежду.

— Мне очень жаль, но этого может и не случиться, — говорит он, неправильно расценив настойчивые вопросы.

Дэвид окидывает взглядом всю семью. Он спокоен и призывает их к спокойствию перед надвигающимся штормом. Идет битва жизни со смертью, обе соперницы — достойные воины, от победы одной из них зависит будущее семьи. Но вряд ли он знает, что битва уже выиграна.

— Некоторые пациенты никогда не выходят из комы, и тогда их семьям приходится…

Доктор умолкает. В том, чего он недоговаривает, заключен выход, которым они при желании могут воспользоваться.

— …выдернуть штепсель, — Соня произносит эту фразу сухо, без всяких эмоций. Она скрывает свой страх, который Марин заметила всего лишь несколько секунд назад. — А что произойдет, если отключить аппараты?

— Хотя технически он находится в коме, то есть в особенно глубоком сне, жизнедеятельность его тела зависит от капельниц и системы искусственной вентиляции легких, — Дэвид засовывает руки в карманы, и его белый халат распахивается. С шеи свисает стетоскоп. Марин видит, что доктор моложе ее, но с недавних пор ей стало казаться, что все вокруг моложе ее. — При поступлении в больницу ваш отец не дышал самостоятельно. Сейчас ему помогает дыхательный аппарат, — Дэвид делает паузу, стараясь подготовить их к новостям, которые ни одна семья не смогла бы выслушать спокойно. С глубоким вздохом, в котором смешались симпатия и сожаление, он говорит: — Без респиратора он не сможет получать достаточно кислорода.