След «черной вдовы» - [7]

Другое оказалось не совсем удачным — выбор соб­ственного кандидата. Поначалу Максим, строго испол­няя указания дяди, все делал правильно: что надо — лоббировал, кого следует, заваливал депутатскими зап­росами, — пахал, одним словом. Но со временем лягуш­ка решила, что она действительно может раздуться до размеров быка. Предчувствуя подобное развитие собы­тий и довольно неприглядную в этой связи перспекти­ву, Крисс решил форсировать свои дела. Пригласил нужных людей, нашел партнеров в Германии, провер­нул несколько довольно-таки рискованных операций, отработав каналы вывоза капиталов за кордон, грамот­ной их стирки в офшорных зонах и благополучного возвращения на родину. Так, в результате, появилась на свет совместная с немцами акционерная компания. С офисом в Германии, десятком филиалов в крупней­ших городах России и консультативным советом, в ко­тором числились имена известных экономистов, юрис­тов и политиков России и Германии.

Считая себя истинным патриотом родного города, Нестеров вкладывал в городскую недвижимость, в ко­торой видел весьма перспективное для себя — и акцио­нерного общества, разумеется, — будущее, немалые средства.

Геннадий, склонный больше к авантюрным действи­ям, занимался страховыми компаниями, что-то у него получалось, что-то — не очень, но помощником Вик­тору он так и не стал.

Когда же кончился срок депутатских полномочий Максима, а с новой избирательной кампанией родной дядя, в общем, не спешил ему помогать — цель пере­стала оправдывать вложенные в нее средства, — при­шлось Максу поневоле переключиться на конкретные дела холдинга. И, между прочим, сам Виктор Михай­лович охотно передал в руки племянника ряд направ­лений, которые требовали постоянного и пристально­го Надо правду сказать, здесь неожиданно открывшиеся организаторские способности Макса ока­зались как нельзя к месту.

Дела двигались успешно — до позапрошлого года, когда возник первый и серьезный конфликт между род­ственниками, конфликт, который, будь он трижды про­клят, длится, то немного затихая, то разгораясь с но­вой силой, и по сей день...

И даже не в том дело, что попросту увел Крисс у Макса красивую девку, да и не сам увел, а она явилась за спонсорской помощью — есть все-таки разница. А что не отдал ее обратно — это уже другой базар...

И не то стало причиной разрыва, что категоричес­ки отказался Виктор Михайлович поощрять очередные аферы зятя, а когда того взяли-таки за жопу, сказал, что оплатит любого, самого дорогого адвоката, но ве­лел передать родственникам, что, кроме этого, больше и палец о палец ради них не ударит. Да нет, ударил бы, и не раз, кабы случилась действительно крайняя нуж­да! Но когда человек сам в петлю лезет и никто ему при этом не указ, извини, хозяин — барин!

И в конце концов даже не трагическое недавнее со­бытие, закончившееся нечаянной и глупой смертью Вадима, — вот уж истинно, если Господь Бог захочет крепко наказать, так лишит тебя разума! — стало пос­ледней каплей, обратившей неприятие и постоянные семейные размолвки в лютую ненависть.

Ну вышло так, что схватились между собой охран­ники его, Крисса, и «псковская» братва, которая счита­ла Макса — Вампира своим паханом. Именно они и присвоили ему эту кликуху, знать, было за что... Коро­че, считали — и хрен бы с ними! Разобрались бы позже. Так нет, надо ж было Вадьке, меньшому, сукиному сыну недоделанному, за ствол хвататься, размахивать, угро­жать... Честь братца, стало быть, защищать! А ствол- то, он всегда одним нехорошим качеством обладает: если достал, так уж стрелян, а то не хрен и дергаться. Короче, спровоцировал, можно сказать, Вадима ствол, оказавшийся в его напряженной руке. Пальнул не по делу и уложил наповал Кольку-спорщнка. Но ребята Крисса — это ж тебе не отморозки какие-нибудь, они с ходу и грамотно положили рядом с Серегой виновника убийства, — мол, теперь квиты, нет базара! И братве Макса посоветовали не рыпаться и не психовать. Во избежание, так сказать. Крутые парни, многие из них Чечню прошли, им ли каких-то там «пскопских» боять­ся? Так и доложили потом хозяину, не снимая и с себя, однако, части вины. Но — части, поскольку первый выстрел последовал не от них.

Тогда же, говорят, и поклялся Макс жестоко ото­мстить за смерть брата. Ну а мишенью своей мести, можно прикинуть даже и без напряга, наверняка обо­значил родного дядюшку. Вот как обернулись, к слову сказать, бывшие благодеяния! Справедливо замечено: не делай людям добра, ибо не оценят, но завистью и подлостью своей поганой загонят под крышку...

Суть же основного конфликта заключалась в том, что Макс — то ли в силу своего наглого, отморожен­ного характера, то ли оттого, что успел в Думе откусить таки от властного пирога, и ему это понравилось, не желал терпеть над собой ничьей власти. Он и корону-то купил себе за сумасшедшие бабки только из-за того, чтобы покрепче досадить дядьке, попытаться вы­шибить стул из-под «смотрящего». Беспредел, одним словом. А еще он на «общак» глаз положил, но и тут ему «смотрящий» мешал. Вот и принялся он тогда, при полной поддержке «псковской» братвы, по-крупному теснить в Питере все остальные группировки — где кон­кретным подкупом, где нахрапом, а иной раз и с помо­щью кровавых разборок. Привыкший держать крими­нальную власть в городе в своих руках, Крисс даже ра­стерялся. Назначил стрелку племяннику, но тот готов был только диктовать свои условия. И ни черт, ни уг­роза собрать «воровской сходняк» его не колыхали. Опасное, между прочим, заблуждение.