След «черной вдовы» - [43]

Это, во-первых, ее уход от Максима, продиктован­ный изменениями в ее творческой судьбе: она собира­лась переезжать в Москву. И второе — она покинула Максима, уйдя к его родному дяде, Виктору Михайло­вичу Нестерову, тоже очень крупному, совсем, можно сказать, крутому бизнесмену, у которого, по его сло­вам, весь Петербург был в руках. Вероятно, самолюби­вый, властный и жестокий Максим не захотел простить ее предательства, которого, в сущности, не было: ведь Максим все тянул и тянул с ее переходом из Мариинки в Большой театр, а Виктор Михайлович сделал это практически шутя — в течение какого-то дня. Так он сам ей и сказал. Надо же иметь обыкновенную челове­ческую благодарность! А еще именно Нестеров обеспе­чил ее очень даже престижным жильем в Москве. Мо­жет быть, следователи считают, что это стыдно: так вот, откровенно, продавать себя за возможность работать в Большом театре, за нормальные жизненные условия, за помощь, на которую способен в наше сволочное вре­мя далеко не каждый, не стыдно, зато буквально каж­дый стремится сам выиграть для себя — в первую оче­редь! Охмурить, обмануть, употребить в своих корыст­ных целях, а то и чисто скотских желаниях. А Виктор ничего такого от нее не хотел. Его вполне устраивало ее доброе отношение к нему. Ну там о любви рассуж­дать, конечно, нечего, какая такая любовь, если у тебя вся жизнь впереди, а он вдвое старше тебя? Это пока постель уравнивает шансы, а что станет завтра?

И тут же она с наивной бесхитростностью ляпнула такое, от чего Нехорошева в буквальном смысле пере­косило, даже смотреть стало жалко, как человек впал в полнейший ступор. А Светлана всего-то и привела при­мер сказанному выше. Мол, да вот взять хоть бы того же Игорька. Ну с какой стати, разве что с очень боль­шого бодуна, она допустила бы его к себе. Однако так сложились обстоятельства, что ей срочно потребова­лось старое, испытанное народное средство: вышибить клин клином. А проще говоря, физическую боль — хо­рошим оргазмом. Другими словами, срочно понадобил­ся выносливый парень с приличным членом и отсутстви­ем последующих амбиций. Это тоже важно, чтобы по­том у него не возникали какие-либо претензии к ней, слюнявые объяснения и признания, сопли там и все про­чее, включая дальнейшие планы устройства совместной семейной жизни. И такой человек оказался, в прямом смысле, под боком. И никакой альтернативы.

Она только скользнула внимательным взглядом по крупной фигуре Курбатова, но и этого было достаточ­но, чтобы Саша невольно зарделся. Ну девка!

И вот все у них с Игорьком вышло самым наилуч­шим образом. Кажется, мелочь, а ведь Виктору так ни разу и не удалось довести ее до полного душевного и физического удовлетворения! И тому же Максиму тоже не всегда удавалось. А почему? А потому что она для них в постели была все-таки пусть и дорогой, но телкой, одушевленной деталью их комфортного существования, не больше. А Игорек, и смешной вроде, и не совсем лов­кий, сумел что-то в ней пробудить этакое... глубинное.

—   Достал, что ли? — с прямотой римлянина уточ­нил Филипп.

—   Ага, — радостно кивая, подтвердила она.

Нехорошее сидел багровый от стыда и не поднимал

глаз. Но ни он, ни его ощущения сейчас никого не ин­тересовали. Воспользовавшись такой откровенностью Светланы, заговорили подробнее о ее питерских любов­никах, попросили уточнений. И тут наконец выяснился ряд .немаловажных обстоятельств, которые явно меня­ли отношение следствия к тем событиям, из-за которых, собственно, и разгорелся сыр-бор.

Светлана рассказала, как однажды Нестеров, еще там, в Питере, дал ей почитать книжку Ганнушкина, из которой Светлане стало понятно, что Максим психи­чески ненормален, то есть он попросту сумасшедший, и иметь с ним дела крайне опасно для жизни. Недаром же родители вынуждены были в свое время перевести его из обычной школы в закрытый интернат для детей с психическими отклонениями. Его, конечно, так и не вылечили, хотя необузданные и непредсказуемые преж­де вспышки бешеной ярости стали реже и отчасти пред­сказуемыми. А со стороны он выглядел вполне нормаль­но. Его даже в Государственную думу выбирали, где он и проработал весь положенный ему срок.

А этот факт стал едва ли не шоковым для следова­телей, уже составивших себе устный портрет и внутрен­ний образ Максима Масленникова на основе подроб­ного рассказа его любовницы, ничуть, кстати, не стес­нявшейся такой своей роли. А чего ей было стесняться? Сама она не совершала никаких преступлений, и если молчала о том, что знала, так какая же в том ее вина? Кто ее спрашивал, кто интересовался ее мнением? И потом, многое она узнала позже, со слов Нестерова, когда с Максимом у нее уже было покончено — катего­рически и навсегда. Так она для себя решила. С под­сказки, надо понимать, Виктора Нестерова. А что ре­шал Максим, она знала только с чужих слов.

И вот наконец они подошли к самому главному — к моменту назревшего конфликта между родственни­ками, который привел к поистине кровавой развязке.

Тут следовало отметить еще несколько важных фак­тов. Дело в том, что матерью Максима была старшая сестра Виктора Нестерова — Галина Михайловна, жен­щина с жестким и суровым характером. С родным бра­том у нее всегда были отношения натянутыми — поче­му, Светлана так и не узнала. Галина Михайловна, ко­торую она, естественно, знала, поскольку частенько ночевала в доме ее сына, относилась к брату с заметной неприязнью, но никогда не объясняла причины ее. Впрочем, по некоторым данным можно было и дога­даться. Это ведь именно Виктор создал в свое время российско-германскую фирму «Норма». Он, и никто другой, по настойчивой просьбе сестры обеспечил ра­ботой и ее мужа — Геннадия, и обоих сыновей — Мак­сима и Вадима. Но никакой благодарности не получил. Вероятно, Галина Михайловна посчитала такие дей­ствия прямой семейной обязанностью своего младше­го братца. Вероятно, напряжение росло, но тут на Мас­ленниковых посыпались, как из помойного ведра, не­счастья. Арестовали Геннадия за какие-то аферы со страховыми компаниями, входившими в холдинг «Нор­ма лтд». Затем сам Нестеров крепко дал по рукам стар­шему племяннику, вознамерившемуся было прибрать к рукам руководство холдингом и активно вербовав­шему себе сторонников. Наконец, во время ссоры меж­ду охранниками Виктора и отморозками Максима по­гиб Вадим. А в довершение ко всему, еще и Светлана демонстративно ушла от Максима к его дяде. Вот ког­да разразилась настоящая буря! Говорили, что Максим, которого его приближенные зовут не иначе как Вампи­ром — за бессмысленную кровожадность, поклялся ото­мстить так, как еще не мстил до него никто.