Славянские отаку - [25]

Егор вспоминает, что вчера у него был день рождения. Он спускается в столовую, а столовая, между прочим, соединена с коридором бизнес-центра узкой перемычкой, где находится туалет для посетителей. Он долго выбирает пирожные. Все должно выглядеть естественно и не вызывать подозрений по запаху. Выбор падает на «наполеон». Он покупает целый поднос и удаляется в сортирную дверь. Сидящих за столиками клерков это не удивляет, они сами часто выносят обед через «кишку», за что их ругает судомойка Гюльчехра. Егор толкает дверь с надписью «запрещается выносить посуду за пределы столовой».

Егор ставит поднос на забрызганный столик под мрамор, в который вмонтирована раковина. Он судорожно вспоминает свой любимый роман Паланика, «Боку-но пико», ролики с горячим хохленком, который штырит себя бутылкой в зад. Теплые капли падают на поднос, Егор заботливо распределяет их зубочисткой и перемешивает с кремом, остро пахнущим ванилином. Присыпает слоеной крошкой.

«Тортик, это же настоящий тортик!» — пищит Анечка пять минут спустя. Егор достает бутылку армянского коньяка, у него в ящике стола лежит еще две таких, купленных по акции в «Ашане». Анвер по-хозяйски наливает пойло в пластиковые стаканчики. На огонек заглядывает замдиректора, в расход идет вторая бутылка. «Наполеона» хватает на всех, сотрудники становятся братьями и сестрами по зашквару.

Егору кажется, что все это не на самом деле. Он как будто смотрит со стороны на офисное быдло, жрущее его сперму.

— Это сколько тебе стукнуло, тридцать пять? — Эльдар хлопает его по плечу. — Бабу тебе надо, ба-бу. И квартиру поближе к центру, раз меня не слушаешь.

— У меня там воздух чище, — бурчит Егор. — И вообще, мне фиолетово, где жить. Зато я лапу не сосу из-за ипотеки, как некоторые.

Почти для всех тут жилье — больной вопрос, и Егор, пожалуй, имеет больше свободных денег, чем любой из офисного быдла. Все ему должны, кто две, кто пять, кто десять штук. Процентов двадцать звонков, идущих в отдел маркетинга, — от банков и коллекторов, потому бабы и не берут трубку по утрам. Егору самому звонит какой-то махмуд и требует, чтобы Эльдар вернул двести тысяч, а не бегал от долгов, как вонючий пес. Кстати, ланчбоксы — один из симптомов бедности, брать столовскую еду для них уже слишком дорого, аванс потрачен, а до зарплаты еще два дня.

— И жениться я не собираюсь, индивидуалки стоят меньше, — добавляет Егор.

— Фу, пошляк, — надувает толстые губы Оксаночка.

— Для меня самое важное — личная свобода, — куражится Егор. — Захотел — поехал в отпуск, захотел — шоссейник себе купил, захотел — сходил в ресторан с друзьями. Вот моя бывшая мне шагу ступить не давала.

Никакой «бывшей» не существует, Егор ненавидит и боится женщин, этих стервозных и непредсказуемых особей человека с двумя мешками жира впереди.

Замдиректора Григорий Никитич, седой грузный дядя, которому впору уже думать о душе и простате, начинает учить Егора обращаться с бабами. Он рассказывает несколько историй, как ходил налево, и ему за это ничего не было от жены, только однажды он перепил, вернулся домой в три часа ночи, решил поблевать, упал и разбил башку об унитаз. И тогда эта бесчувственная женщина сказала: «Так тебе и надо, свинота» и оставила его лежать до утра в коридоре.

Егор смотрит на его блестящий от жира нос и думает, какого хера Григорий вываливает эти подробности. Видимо, стареющим мужикам очень важно, чтобы их считали альфа-самцами.

— Ладно, пойти, что ли, поработать? — потягивается Анвер, скрипя черным офисным стулом, коих миллиарды по всему миру. Когда он встает, стул падает. Остальной «бомонд» тоже разбредается по местам, Егор идет в свой закуток за стеклянной перегородкой, где стоит сервер. Все давно настроено и работает, разве что бухгалтершам требуется помощь эникейщика или у Анвера в очередной раз слетит ключ на ломаном автогаде. Егор здесь и за сисадмина, и за программиста 1С, и за взломщика САПР, и за няньку. Он считает, что занимается хуйней, и хотел бы реализовать свои знания и умения. Он уже трижды забанен на хабре, где быдлокодеры критиковали его ПО. В «нормальную» компанию его пока что не берут, потому что он не признает яву. Егор считает, что жаба — язык неандертальцев по сравнению с «плюсами», но работодатели с ним не согласны и включают это дерьмо мамонта в обязательные требования к соискателям. За десять лет бесполезного сидения у сервера он прочитал сотни книг — в основном российских, с устаревшими библиотеками, с ошибками в примерах. Егор подозревает, что корректорши еле умеют включать компьютер, и все эти точки с запятой, пробелы, кавычки, скобки, слеши для них — китайская грамота, так что опечатки переползают из книги в книгу, даже если она выдержала, допустим, уже шесть изданий. Он утешает себя мыслью, что благодаря опечаткам научился лучше анализировать код и думать своей башкой, а не копипастить готовые решения. Отечественным книгам он теперь предпочитает американские, купленные на «Озоне».

Казалось бы, сотрудники должны фапать[38] и шликать[39] на такого ценного кадра, но ничего подобного. Егора считают замкнутым, заносчивым. Эльдар думает, что у Егора проблемы с гормонами, так как Егор уклоняется от бесед про баб и ни разу не ходил с остальными в сауну, хотя его часто приглашали. Сергеич полагает, что у Егора маленький член, и все проблемы именно в этом. Совершенствуясь в интеллектуальной сфере, Егор, по Адлеру, компенсирует свой физический дефект. Стенки в офисе тонкие, а пиздят они с Эльдаром громко. Кстати, Сергеич и Эльдар вдвоем ходят и в сауну, и в бордель, и в сортир курить траву. То есть они — классическая однополая пара. В виде утешения Егор часто фантазирует, как штырит Сергеича в переговорной на столе своим на самом деле не маленьким, а приличных размеров хуем. Либо как Сергеич с Эльдаром развлекаются в позе «69». Сергеич — «начальник IT-отдела», женственный сладкий блондин, слегка толстоватый, с бархатистой белой кожей и ярко-голубыми глазами. Шерстинки на его руках тоже светлые, а летом, когда носит шорты, он выводит волосы на ногах. Единственное, что умеет Сереженька, — устанавливать говноигры на служебный комп. Он племянник владельца фирмы. Требует, чтобы его звали по отчеству. На день ВДВ Сергеич всегда нажирается в слюни, но служил ли он — большой вопрос. Эльдар врет, что прошел Чечню. Оба при случае всегда хвастаются, как ебали ту бабу, ебали эту бабу, сочиняют случаи из жизни, хотя их никто об этом не просит. Ни один гей так не «выпячивает свою ориентацию», как эти двое мудил. Сам Егор служил ровно месяц, после чего лежал в госпитале полгода. Причиной стала дискуссия с казарменным быдлом.