Славный мальчишка - [20]

Начался фильм. Тетя Роза вернулась в гостиную. Бабушка Катина и дядя Тодор тотчас проснулись, устроились поудобнее, подложили под бока подушки и вытянули ноги. Теперь никто из них не спал, не шевелился. Комната стала похожей на витрину большого магазина с погашенным светом, где выставлены призрачные восковые фигуры: с серыми лицами и серыми глазами, с серыми руками и неподвижной серой тенью. Слышалось одно лишь дыхание. Венци сидел на стульчике и чувствовал, как цепенеет. Точь в точь как тот герой из сказки о каменных людях: «Камень до колен!», «Камень до пояса!», «Камень по грудь!» Еще немножко, и он целиком превратится в камень. Да и фильм был скучный.

— Гу-ур-р! Гу-ур-р!

Тетя Роза еще когда прочла письмо, решила: придумать что-нибудь такое, что Румен запомнил бы на всю жизнь и впредь никогда не вздумал бы с кем бы то ни было меняться. Договорятся с Цецкой и будут заставлять мальчишек делать то, например, что им особенно противно. Да, вот так! Цецка пошлет Румена в магазин за мясом. Или заставит его два часа играть на скрипке. Или… Размечтавшись, тетя Роза строила самые невероятные планы. И чем страшнее картины придумывала, тем обидней и горше ей становилось. Как мог ее сын написать такое письмо! И это Румен, ради которого она готова на все! Румен, с которым они носятся как с писаной торбой! Румен… Нет! Нет! Нет! Лучше проявить к нему полное безразличие, никакого внимания! Она пойдет к Цецке, отнесет все вещи Румена: книги, одежду, скрипку — пусть останется там навсегда, пусть и носа не смеет показать в родной дом! Да и отец хорош — растянулся перед телевизором и захрапел, а теперь вот спокойненько смотрит фильм! Будто и нет у него сына, будто его сын и не написал никакого письма! Вместо того, чтобы прийти в ужас, задуматься тяжко… Да-а! Да! Да! Если бы не она в этом доме… Она должна думать обо всех, заботиться, беспокоиться, она — с таким высоким давлением! Нет! Нет! Она завтра же соберет пожитки и с бабушкой Катиной уедет к тете Невенке! Пусть остаются одни — меняются, не меняются, как хотят. Тогда они поймут, какая она есть жизнь! Многое поймут! Они, наверное, думают, что все само собой стирается, гладится, и что посуда сама моется, что грязное само превращается в чистое. Вот брошу их — узнают, с голоду помрут, потонут в грязи. И тогда придут ее просить, на коленях будут ползать…

Несмотря на такое обилие планов, тетя Роза была уверена, что Румен обязательно вернется посмотреть кино…

— Гу-ур-р! Гу-ур-р!

А когда человек очень кого-то ждет, с ним бывает и такое: смотрит, но ничего не видит, слушает, но ничего не слышит. Фильм превращается для него в бессмысленную смену кадров. А тут еще кто-то, крадучись как вор, ходит по двору. Вот царапнул по стене, будто кот. Вот и тень его мелькнула по забору. И ветки груши закачались. Никак, на дерево взбирается?

— Гу-ур-р! Гу-ур-р!

Тетя Роза не выдержала, встала и направилась в кухню вроде бы попить воды. Плотно прикрыла за собой дверь в гостиную. И тут же, в прихожей, на цыпочках подбежала к окну. Уткнулась носом в стекло — на улице никого не было. Побежала на кухню, осторожно открыла окно, выглянула — никого! Но она была уверена, что там кто-то шастает. А может, и нет? Может ей все это померещилось?.. О, боже мой, так и с ума можно сойти. Вот опять кто-то пробежал вокруг дома. Она снова выбежала на цыпочках в прихожую. И опять на кухню. Никого! Но стоило ей выглянуть из окна, и она бы, конечно, обнаружила рукастого «голубя», прилипшего к стенке, как марка к конверту.

Тетя Роза набросила на плечи пальто и тихонько вышла. Высунула за дверь голову, осмотрела улицу. Кругом — ни души. Крадучись, пошла к дому родителей Венци. Они жили всего через несколько домов. Еще издалека тетя Роза услышала гитару, узнала тенор Личко и приятный голосок Райнички. Спряталась в тени. Все окна ярко светились, а одно, в комнате, откуда доносилась музыка, было даже приоткрыто. Румен и Райничка танцевали. Она видела их почти до пояса. А вон и Блажко. Ча-ча-ча танцуют!

— Моя деточка! — прошептала тетя Роза, и ее глаза наполнились слезами.

Оставили ее, бросили все, все! Обида до боли сжала ей сердце. Слезы медленно поползли по щекам, и не было никаких сил поднять руку и смахнуть их.

— Алло, алло!

Кто-то заметил ее. Впрочем, не кто-то, а господин Коста со своего игрушечного балкончика.

— Алло, что там происходит? Женятся, что ли? Что за шум? Алло!

Тетя Роза быстро повернулась и молча заспешила домой.

— Алло! Сударыня! Гражданка! Спать людям не дают! И когда только будет конец этому содому!

Конец наступил, когда дядя Миле выпил последний стакан вина.

— А теперь — спать! Считаю до трех: раз, два, три!

— А где же Венци? — спросил Блажко.

— Ушел в гости, — ответила тетя Цецка. — Ложись спать с Руменом.

— Не хочу с Руменом! — сквозь слезы выкрикнул мальчонка и топнул ногой. — Хочу с Венци!

— Ну, зареви еще!.. — прикрикнул на него Личко.

Блажко молча зашмыгал носом. Улеглись.

Личко обычно спал на лавке в кухне. Но теперь туда перешла Райничка. Ее же кровать оказалась слишком короткой для длинного брата. Личко подставил стул, чтобы ее удлинить.