Славен город Полоцк - [56]
И не глядя больше на Мефодия, будто не стало его здесь, вельможа направился к выходу.
— Пан Гастольд не желал тебя обидеть, — сказал Андрей Мефодию, отстав от своего спутника.
Гастольд! У Мефодия на миг заняло дыхание, будто его швырнули в ледяную воду. Гастольд, враг людей! И Мефодий поспешил за ним, сам не зная зачем.
Гастольд и князь вышли на паперть. Мефодий остановился в трех шагах позади. Вокруг паперти стояла толпа работных людей.
Вполголоса Гастольд говорил Андрею:
— Странный этот ваш монах. Как еще не пришло ему в голову требовать свободного доступа сюда для скотины.
О необузданной жестокости Гастольда, о его гонениях на инаковерующих давно уже доходили слухи до Полоцка. Знал все это и Мефодий. Из-за людей, подобных Гастольду, погибла его мать.
— Дорвемся до Москвы, — снова долетел до Мефодия голос Гастольда, — а потом и с язычниками тут покончим.
И вдруг ужасающая мысль обожгла Мефодия: убить этого вельможного зверя прежде, чем он прыгнет еще раз на людей. Мефодию стало страшно стоять всего на расстоянии протянутой руки от Гастольда. Он сошел с паперти, в толпу.
Стоявший рядом с Мефодием старый плотник выкрикнул:
— Мы сможем тут молиться?
Гастольд с укором глянул на Андрея.
— Нет! — крикнул он резко.
— Крестить наших детей?
— Нет!
— Венчаться?
— Нет... нет... нет!
Мгновение плотник молчал, потом дерзко бросил:
— А молиться за упокой души великого пана, нам тут дозволят?
И сразу, точно ливень после первых капель, зашумели десятки голосов:
— Мы строили этот храм... С нас брали деньги на строительство... Мы возили глину и камень, мы рубили бревна в лесу... Мой брат здесь умер, надорвался... А мой сын кашлял кровью, пока не отошел...
Шум все нарастал.
— Здешние люди горды, — шепнул Андрей Гастольду. — Они еще помнят время, когда народ изгонял князей... Скажи им что-нибудь, чтобы они успокоились.
Злая улыбка исказила лицо Гастольда.
— Хорошо!.. Можете посулить им, что все строители этого храма пройдут через его портал. — И с затаенной угрозой он добавил: — Не тяжело ли вам управлять таким пародом, таким княжеством?
Гастольд уехал, велев без него храм не освящать.
Ждать, впрочем, пришлось недолго.
В субботний полдень через Нижнюю двинскую переправу в Полоцк въехал поезд: около двух десятков дорогих колясок, полных знатных людей. Впереди, позади и по бокам колясок скакала конная свита. В передней коляске, запряженной четверкой породистых коней с вплетенными в гривы белыми лентами, сидели рядышком Гастольд и его невеста.
Давно сватал Гастольд дочь польского магната Бучацкого — Элизу. Да не всем были известны условия сговора. Потребовал пан Бучацкий от будущего зятя, чтобы Гастольд за каждый злотый приданого одну языческую душу в «истинную» веру обратил. Потребовал также по два имения в Полоцкой земле для каждого из шести братьев Элизы.
У храма процессия остановилась. Во дворе уже были собраны, как приказал Гастольд через посланного накануне гонца, все строители храма — язычники и христиане. Христианам велели отойти в одну сторону, язычникам — в другую. Заподозрив недоброе, люди пытались ускользнуть. Прибывшие воины хватали их, били, загоняли в глубь двора.
Из двух возков тем временем неторопливо вышли двенадцать дородных монахов-францисканцев из Моравии.
Язычников разделили на четыре приблизительно равные толпы, и монахи-францисканцы, по три на толпу, приступили к своим обязанностям. Один скороговоркой читал молитву на непонятном языке, второй кропил толпу водой из кувшина, третий тыкал каждого новообращенного христианина пальцем в лоб или грудь, приговаривая:
— Твое новое имя Иоанн... Ты Иоанн... Ты Иоанн...
А потом, устав каждого тыкать, он обвел всю толпу руками, гаркнул:
— Все вы Иоанны отныне и вовеки, аминь!
Во второй толпе всем дали имя Григорий, в третьей — Петр, в четвертой — Николай.
— Я не Григорий... Не желаю Петра... Ваш бог дурной! — неслось отовсюду. Многие язычники закрывали лицо руками, громко бранили монахов. Иные пытались вырвать у монахов кувшины. Воины колотили язычников по головам плетками, палицами, ножнами сабель.
В храме тем временем происходило богослужение. Затем был совершен обряд венчания — Гастольд торопился. Католический священник благословил Гастольда дважды — как мужа Элизы Бучацкой и как военачальника войска литовского, которое уже тянулось многими дорогами к северным границам княжества. Был отслужен молебен за дарование победы над «ордами московитскими».
Среди строителей оказался Антонка. Он пришел навестить отца и вместе с ним был крещен.
Когда монахи закончили обряд, людей стали загонять в храм, чтобы там их «приобщить святых таинств». Антонка сумел увернуться. Он подбежал к Мефодию, стоявшему в углу двора, несколько в сторонке от остальных христиан.
— Это справедливо? — приглушенно, хриплым от обиды голосом спросил Антонка. — Если справедливо — бей и ты меня, как эти воины били, заставляя принять новое имя и нового бога. А если несправедливо, то почему молчишь? Помнишь, как ты однажды требовал от меня справедливости? Почему не требуешь ее сейчас?.. Кричи, убеди этих ваших жирных попов, как ты тогда меня убедил. Я ведь поверил тебе, послушался... Ты слышишь?
