Сладкие объятия - [8]

— Нет, боюсь, что нет.

Мистер Ратлэнд решительно встал, давая понять, что беседа закончена. Селина тоже встала, и он направился к двери и открыл ее.

— Но если вы пожелаете связаться с ним, мы будем рады переслать любую корреспонденцию мистеру Дайеру.

— Спасибо. Простите, что понапрасну отняла у вас время.

— Ничего. До свидания.

— До свидания.

Но когда она вышла из кабинета и пошла через приемную, у нее был такой подавленный вид, что сердце мистера Ратлэнда невольно дрогнуло. Он слегка нахмурился, снял очки и окликнул ее:

— Мисс Брюс.

Селина обернулась.

— Мы пересылаем все его письма в яхт-клуб в Сан-Антонио, а его дом называется «Каза Барко», это в Кала-Фуэрте. Возможно, вы сэкономите время, написав прямо ему. И если вы будете писать ему, напомните, что я все еще жду резюме его второй книги. Я послал ему дюжину писем, но, похоже, у него отвращение к ответам.

Селина улыбнулась, и издатель поразился, как изменился весь ее вид. Она сказала:

— Ох, спасибо. Я вам так признательна.

— Не за что, — ответил мистер Ратлэнд.

Пустая квартира — не самое подходящее место для обсуждения такого важного вопроса, но другого не было.

Селина прервала рассуждения Родни о достоинствах простых и узорчатых ковров:

— Родни, мне надо поговорить с тобой.

Прерванный таким образом, он посмотрел на нее сверху вниз с раздражением. Во время обеда и после в такси он думал о том, что она не в себе. Она почти ничего не ела и казалась чем-то озабоченной и рассеянной. Более того, на ней была блузка, которая никак не подходила к желтовато-коричневому пальто и юбке, и он заметил на чулке спущенную петлю. Обычно Селина была подтянутой и ухоженной, как сиамская кошка, и сегодняшние небольшие отклонения от нормы обеспокоили его.

Он спросил:

— Что-нибудь случилось?

Селина попыталась взглянуть ему в глаза, сделать глубокий вдох и успокоиться, но ее сердце стучало, как кузнечный молот, а в желудке было ощущение, как после подъема в скоростном лифте, когда душа отрывается, а тело остается внизу.

— Нет, ничего не случилось, но мне надо с тобой поговорить.

Он нахмурился:

— А нельзя подождать до вечера? У нас единственная возможность измерить…

— Ах, Родни, пожалуйста, послушай и помоги мне.

Он заколебался, а затем, придав лицу покорное выражение, отложил альбом с образцами ковров, сложил рулетку и убрал ее в карман.

— Ну? Я слушаю.

Селина облизнула губы. Пустая квартира угнетала ее. Голоса отдавались эхом, никакой мебели, и нечем занять руки, никакой подушки, которую можно было бы взбивать. Она чувствовала себя так, как если бы ее поставили на большую пустую сцену без поддержки и без суфлера, а она забыла роль.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Это насчет моего отца.

Выражение лица Родни почти не изменилось. Он был хорошим адвокатом и любил играть в покер. Он все знал о Джерри Доусоне, ибо миссис Брюс и мистер Артурстоун уже давно посчитали нужным ввести его в курс дела. И он знал, что Селина ничего не знала об отце. И знал, что уж он-то ничего ей не расскажет.

— Что насчет твоего отца? — спросил он довольно ласковым голосом.

— Ну… я думаю, он жив.

Родни с облегчением вынул руки из карманов и издал короткий недоверчивый смешок:

— Селина…

— Нет, не говори. Не говори, что он умер. Выслушай чуть-чуть. Помнишь ту книгу, которую ты мне вчера дал? «Фиеста в Кала-Фуэрте». И знаешь, там на задней обложке была фотография автора, Джорджа Дайера!

Родни согласно кивнул.

— Ну, так вот… он в точности похож на моего отца.

Родни переварил мысль, а затем спросил:

— Откуда ты знаешь, как выглядел твой отец?

— Я знаю, потому что давно в книге нашла его фотографию. И я думаю, это один и тот же человек.

— Ты хочешь сказать, что Джордж Дайер — это… — Он вовремя прикусил язык.

— Джерри Доусон, — торжествующе закончила за него Селина.

Родни показалось, будто из-под него выдернули ковер.

— Откуда ты узнала его имя? Ты не должна его знать.

— Агнес мне вчера сказала.

— Но какое право имела Агнес…

— Ах, Родни, постарайся понять! Нельзя ее винить. Я застала ее врасплох. Я положила книгу фотографией Джорджа Дайера кверху на стол перед ней, вот так, и она чуть не упала в обморок.

— Селина, ты понимаешь, что твой отец умер?

— Но, Родни, как ты не понимаешь — он пропал без вести. Пропал без вести, полагали, что убит. Могло произойти все, что угодно.

— Тогда почему же он не вернулся после войны?

— Может, он был болен. Может, потерял память. Может, узнал, что моя мать умерла.

— И что же он все это время делал?

— Не знаю. Но последние шесть лет он живет в Сан-Антонио. — Она поняла, что Родни собирается спросить, откуда она это узнала, и быстро добавила, потому что не хотела, чтобы он узнал о ее встрече с мистером Ратлэндом: — Обо всем этом рассказано в его книге.

— У тебя фотография отца с собой?

— Книжная — нет.

— Я не ее имел в виду. Я имел в виду другую.

Селина заколебалась:

— Да, с собой.

— Дай взглянуть.

— Ты… отдашь ее обратно?

Нотка раздражения проскользнула в голосе Родни.

— Мое милое дитя, за кого ты меня принимаешь?

Ей сразу же стало стыдно, ибо Родни никогда не пойдет на бесчестный поступок. Она пошла за сумочкой, вынула драгоценную фотографию и протянула ее Родни. Он поднес ее к свету из окна, и Селина подошла и встала за его спиной.