Сладкая соль Босфора - [5]
Глава 5
…Кожаные чемоданы в туманно-утренней прихожей. Тесно прижаты друг к другу. За окном четвертый день хмурого ноября — свинцовое небо, сырой асфальт, сосновый запах после дождя. В Баку одиннадцатый месяц года называют раем пессимистов. «Goya baxirsan, ürayin sixilir»[16] — заявляла моя прабабушка Пярзад, закрывая тяжелые гардины. Она не любила ноябрь, прячась от сырой прохлады завывающе-пыльного хазри.[17] В ноябре Пярзад-нене практически не выходила на улицу. Днем готовила для нас аришту,[18] по вечерам читала Омара Хайяма. «Его строки наполняют душу теплом», — отмечала она, вспоминая, как двенадцать лет назад посетила могилу великого поэта в Иране. «Я стояла, плакала, а в уме бесконечно повторяла его строки: „Меня похоронят в таком месте, где всегда в дни весеннего равноденствия свежий ветер будет осыпать цветы плодовых ветвей“. Он угадал…» Ее хриплый, тихий голос дрожал. Озерки слез в моих глазах так же дрожали. Вот-вот сорвутся с век, потекут по щекам…
…Дожидаясь в прихожей желтого такси, которое отвезет меня в аэропорт, я вновь окунулся в сочно-синий океан прошлого. Вспоминал беззаботность школьных лет, одухотворенность во время учебы в университете, первый день на первой работе, родной фиалковый запах Пярзад-нене, бархатный голос матери. Сейчас она — угрюмая, грустная, встревоженная — затаилась на кухне. Упаковывала для меня посуду с тремя килограммами золотистого, слегка засахарившегося инжи-рового варенья. Это ее традиция — провожать близких инжировым вареньем. Без него не отпустит из дому. Без него не подставит пухлую щеку для прощального поцелуя… Она говорит, что «я бегу от самого себя». Она объясняет, что «счастливым можно быть везде, не только в Стамбуле». Она вторит, что «многое зависит от человека». Она целует со словами о том, что «с моим отъездом лишится спокойного сна». «Я буду скучать», — шепчет мама в ухо. Сдерживает слезы. Она женщина-Скорпион. А женщины-Скорпионы редко плачут. На моих глазах мама заплакала всего один раз. Когда хоронили бабушку… Я уезжаю.
…В миг посадки лайнера «Азала»[19] в аэропорту Ататюрка решил, что в Стамбуле непременно должен стать счастливым. Счастливым пуще прежнего. Несчастливым себя никогда не ощущал — судьба часто улыбалась мне. Я знаю, что такое жить в царстве торта, где крыша кремово-фруктовая, стены ванильно-бисквитные, а под ногами хрустит отменное безе… Я убегал в Стамбул, словно раненый медвежонок в берлогу. Там рана, истекающая гранатовым соком, обязательно заживет… В Стамбуле меня ждали любвеобильный Босфор, тетушка Нилюфер и тот человек, слова которого ранили мою душу. У нас должна была состояться последняя встреча. Прощальная встреча в Турции. Так получилось — стечение обстоятельств. Прощальные встречи особенные. Нет, они совершенно не болезненные. Они похожи на грустное мгновение, когда ты отпускаешь голубя из рук. Он улетает, твое сердце продолжает биться вопреки всем переживаниям. Ты смотришь на голубя в небе, в глубине разума понимая, что надо жить дальше. Хотя душа плачет, что без голубя ты как без рук…
…Встретились у Босфора. В миг, когда мы встречались для прощания, тетушка Нилюфер пила турецкий кофе с азербайджанским инжировым вареньем. В миг, когда мы встречались для прощания, в Стамбуле улучшилась погода, засветило слабое солнышко. Когда мы встречались для прощания, в Баку шли дожди, в Москве же выпал первый снег… Мы находились на скалистом островке в середине Босфора. В ресторанчике на втором этаже Кыз Кюлеси.[20] Вокруг спокойное море, летают чайки, а рядом она. Она сегодня собрала волосы. Не надела очки. Отважно. Значит, открыта передо мной. Ей нечего скрывать… Мы расстаемся из-за нее. Все банально просто — полюбила другого. Я не стал уговаривать. Выслушал. Сердце бунтовало. Однако разум не подпускал к себе этого бунта. Я сказал: «Решать тебе. Но знай, что я тебя люблю». Может быть, нужно было красноречивее?..
После окончательного объяснения мы молчали. Она, опустив голову, ковыряла вилкой живописное блюдо из аскер-балы-кы.[21] Я смотрел на нее. Мраморная кожа, нежные руки пианистки, кристально-чистые глаза. Не могу на нее злиться. Могу только сказать, что люблю ее… Неожиданно подул пойраз… Сели на катер, вернулись в город. Она завела машину, поехала в аэропорт. Я пошел пешком домой. Плевать на расстояния, хочу, чтобы порывы пойраза высушили невидимые слезы на моих карих глазах…
С тех пор, как говорится, утекло много воды. Я выдержал, пережил. Обновился. Опять-таки заслуга Босфора. Он излечил… Знаю, она вернулась в Баку. Мама там ее однажды встретила в районе Беш-мертебе, тем самым узнав о нашем расставании. Расстроилась. Потом звонила, высказывала недовольство. «Опять я узнала обо всем последней…»
…Я часто заглядываю в ортакеёвские магазинчики. Шумные, наполненные звуками музыки из радиоприемников, ароматом фруктов. От сего колорита душа расцветает, словно орхидеи в середине весны. А нашел ли я здесь счастье? Отвечаю: «Да». Женщина в красных туфлях оказалась права. Об этом как-нибудь в другой раз…
Перед тем как уйти, я спросила: «Скажи, а ты любишь меня?» Ты долго не отвечал, а потом уронил упрямо: «Мне с тобой хорошо. Этого недостаточно?» В тот момент я ещё раз убедилась в том, что способна по-бабски приукрасить абсолютно всё – свою жизнь, чувства любимого мужчины, окружающий мир. Женщины – прирождённые художники-декораторы. С кистью в руках и мольбертом в придачу. А мужчины для нас порою чистые холсты – рисуем, раскрашиваем, где-то подтираем, что-то замазываем. Только вот, как правило, в итоге выясняется, что рисуем мы не с натуры, а на поводу у фантазий, желаний – гляди, сплошное несоответствие с действительностью.«Если бы ты знал…» – это история одного женского отчаяния, о котором можно поведать только белоснежным листам дневника.
«Это я. Скрываться и врать, что это всего лишь образ, смешно.Вместил в эту историю непростой период своей жизни, когда время отняло меня у меня же. Говорить об утрате больно. Лучше о ней написать. Я попробовал и сам не заметил, как вырос из нее.Пусть наши утраты будут для нас испытанием, но не пыткой».
Это шокирующий роман, отражающий правдивую сторону жизни на Востоке. Книга, основанная на реальной жизни русской проститутки в Стамбуле, повествует первым долгом о женщинах, а потом о любви, одиночестве, вере, предательстве. Эльчин Сафарли отходит от теплого мелодраматического стиля, представляя на суд читателя жестко-эмоциональную правду жизни. Откровенный текст без притворств, «розовых очков», сладостных иллюзий.
Теперь я отчетливее ощущаю вечность жизни. Никто не умрет, и те, кто любил друг друга в одной жизни, непременно встретятся после. Тело, имя, национальность – все будет иным, но нас притянет магнитом: любовь связывает навсегда. А пока что я проживаю жизнь – люблю и, бывает, устаю от любви. Запоминаю мгновения, бережно храню в себе эту память, чтобы завтра или в следующей жизни обо всем написать. Издан в авторской редакции.
«В этой книге любви больше, чем страниц.Грустной, радостной, отчаянной, вдохновляющей.Такой, какая она вокруг и внутри нас.Если вы любите, то продолжайте любить, не вчитываясь в ее содержание.Если вы одиноки, то помните, что любовь порой не очень заметна, но она повсюду.В вас и в них тоже…В любом случае не переставайте верить в любовь, даже если моя книга не убедила вас в ее силе». (Э. Сафарли)
«Я вернусь…» – правдивая история любви русской женшины и восточного мужчины. Вопреки разнице менталитетов и натиску обстоятельств они преодолевают отчаяние на пути друг к другу.«Я вернусь…» – воссоздающий дух времени роман, в котором Сафарли сквозь призму одной истории показывает путь целого поколения русских девушек, уехавших за счастьем на Восток.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть человека, которого в расцвете лет кусает энцефалитный клещ. Автобиографическая повесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?