Сквозь страх - [156]
Апанаев на несколько секунд задумался и, четко выговаривая каждое слово, будто диктуя, произнес:
— Старик Ильгам Азимов заявил: план сокровищ передавался, как и орден, из одного поколения в другое, но так пока никому из его родственников и не удалось его разгадать. Собственно, никто всерьез и не занимался, кроме него, этим загадочным планом. А вот он, Ильгам Азимов, сумел расшифровать его! Осталась только техническая, по его словам, сторона дела. И скоро, очень скоро о нем заговорит вся Россия, Европа, как о графе Монте-Кристо двадцатого века!
— А кто ж все-таки первым в роду Азимовых раздобыл этот загадочный документ?
— Ильгам-бабай утверждал: его дед Махмуд, участник Отечественной войны 1812 года, сам ему говорил, что этот план сокровищ начал передаваться от их далекого предка — Абдуллы Азимова, жившего во времена Грозного. Кстати, сохранилась и жалованная грамота царя о наделении Абдуллы Азимова поместьем. А это, Митюша, говорит о многом. Вызывала бы сомнение эта загадочная бумага о сокровищах, если б она только одна дошла через три почти столетия до нынешнего ее наследника — Ильгам-бабая. А тут эта бумаженция добрела до него вкупе с подлинными документами. Но это еще не все. Есть и другие факты, которые всерьез заставляют задуматься над этой интересной бумагой. — Апанаев встал и сделал несколько физических упражнений. — Покойный Ильгам-бабай показал мне вычерченную на пергаменте свою генеалогическую линию, которая восходит к бывшим правителям Казанского царства! Причем пергамент начат, судя по всему, именно в то время. Последующие поколения просто вписывали себя. Это было сразу заметно.
Апанаев поведал затем о родословной Ильгам-бабая. Оказывается, что его дальний предок — Абдулла Азимов, к которому проявил благосклонность русский царь, приходился родственником жене хана Сафа-Гирея, правившего Казанским царством на протяжении многих лет (правда, с перерывами) вплоть до самой своей смерти, до 1549 года. В том же году казанским ханом становится малолетний сын Сафа-Гирея — Утямыш, а регентшей назначили его мать, царицу Сююмбеки.
В 1552 году Сююмбеки вынудили стать женой Шах-Али, который, как известно, сражался со своими воинами — касимовскими татарами на стороне Ивана Грозного при взятии Казани. А шестилетний Утямыш был разлучен с матерью; его отправили в Москву, где после крещения нарекли Александром Сафагировичем. Жил при царском Дворе. Умер он в двадцатилетием возрасте и был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля. Ну, а Шах-Али, который после взятия Казани Иваном IV снова стал касимовским удельным князем и остался им до конца своих дней, то есть до 1567 года.
Внимательно слушавший рассказчика Сабадырев поинтересовался:
— Значит, этот Александр Сафагирович и Абдулла Азимов были близкими родственниками?
— Да, так. А точнее говоря, двоюродными братьями.
Митька поскреб ногтями затылок и, немного подумав, заговорил:
— Если учесть, что вокруг Казанского ханства в конце сороковых и в начале пятидесятых годов шестнадцатого столетия в период правления этого Сафа-Гирея и его жены царицы Сююмбеки начали сгущаться черные тучи военно-политического поражения, то надо полагать, что царица Сююмбеки после смерти мужа позаботилась о казне Казанского ханства и спрятала ее в надежное место.
— Да, такая предосторожность была нелишней, — отозвался Апанаев, копаясь в книгах, которыми были плотно заставлены все полки огромной, чуть ли не до потолка этажерки. — Тем более что Иван Грозный со своим войском дважды пытался, правда, безуспешно, овладеть Казанью. К тому же трон ее качался, как гамак на ветру, сотрясаемый междоусобными распрями разных политических группировок при ханском дворе. И многие казанцы были очень недовольны гнетом. Вот что писал известный тогдашний поэт Мухамедья:
— Кстати, у царицы Сююмбеки, кроме Утямыша, были еще дети?
— Детей у нее, насколько мне известно, больше не было. Так что тайну о том, куда девалась казна Казанского ханства, она могла поведать только своему сыну Утямышу, естественно, когда он стал взрослым.
— Надо полагать, при условии, если они встречались, — добавил Митька.
Сабадырев сознательно не спрашивал о Плане загадочных сокровищ, подлинник которого был у него в руках. Он выжидал, когда об этом заговорит сам Апанаев.
— Сейчас неизвестно, было ли разрешение Грозного на свидания царицы Сююмбеки с ее сыном Утямышем — Александром Сафагировичем. Ведь кроме того, их разделяло значительное расстояние, исходя из лошадиного транспорта; он жил в Москве, а она — в княжеском граде Касимове, что в рязанских краях. Нельзя не учитывать и волю ее мужа, князя Шах-Али. Надо полагать, он не был заинтересован отпускать в дальний и небезопасный путь красавицу Сююмбеки к сыну, который был для него чужим. И с его волей, конечно, она не могла не считаться. По сути, царица Сююмбеки была его пленницей. К тому же Шах-Али, несомненно, прекрасно знал, какие оргии закатывались при дворе Ивана Грозного и что будет, если она попадет на глаза царю. В любом случае Ивану Грозному доложили бы о приезде царицы Сююмбеки, ведь ее сын-то, как я уже говорил, жил в Кремле. Все эти причины, как мне кажется, и не давали возможности свидеться Сююмбеки с сыном. А отсюда вывод: бывшая казанская царица скорее всего не могла ни сообщить своему сыну о спрятанных сокровищах, ни, тем более, передать план их местонахождения. Если предположить, что она все же виделась с сыном, то передать эту ценную бумагу ей мешали, по крайней мере, два очевидных обстоятельства: Утямыш был на положении птицы в золотой клетке, он не имел права отъезжать из Москвы. Иван Грозный боялся, как бы его юный знатный пленник не сбежал в Поволжье да не поднял там великую смуту. И, разумеется, за каждым его шагом зорко приглядывали, и надсмотрщики регулярно доносили царю обо всем, что тот делал. А загадочная бумага была б обнаружена. Да и вообще, Утямыш не смог бы овладеть казной, ведь он не был свободным. Это одно. А другое — сыну и самой царице Сююмбеки грозила бы смерть, узнай Иван Грозный о спрятанных сокровищах.
В книге рассказывается о борьбе органов милиции и контрразведки с уголовными элементами и фашисткой агентурой в Поволжье накануне Великой Отечественной войны. В ходе ликвидации агентурной сети раскрываются мрачные многовековые тайны Волжского монастыря.
Повесть «Убийство в старом доме» посвящена деятельности современных работников милиции по раскрытию опасных преступлений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе описываются события, происходившие в смутные 90-е годы на рубеже двух тысячелетий в Татарстане, где шла борьба правоохранительных органов с криминальными группировками. Главный герой — следователь прокуратуры Марат Билялов, человек непростой судьбы — расследует сложное уголовное дело по насильственной смерти юноши из числа «золотой молодёжи». Его труп с огнестрельным ранением найден на берегу реки Казанки, на Фёдоровском бугре. На этом же злосчастном месте ранее в XIX веке стрелялся, пытаясь покончить жизнь самоубийством, Алексей Пешков (будущий великий русский писатель Максим Горький)
Неподалеку от Иерусалима во время археологических раскопок обнаружен бесценный свиток — «Евангелие от Иуды». Расшифровка текста поручена католическому священнику Лео Ньюману. Лео переживает кризис веры в Бога. Он понимает: если свиток будет признан аутентичным, это пошатнет основы христианства и скажется на судьбах миллионов верующих… Священник задается вопросом: что важнее — спокойствие незнания или Истина?Действие романа то забегает вперед, повествуя о жизни Лео после своеобразного воскрешения, то возвращается в фашистский Рим 1943 года.
Впервые на русском языке «Тайная книга Данте», роман Франческо Фьоретти, представителя нового поколения в итальянской литературе, одного из наследников Умберто Эко.Действительно ли Данте скончался от смертельной болезни, как полагали все в Равенне? Или же кто-то имел основания желать его смерти, желать, чтобы вместе с ним исчезла и тайна, принадлежавшая не ему? Мучимые сомнениями, дочь поэта Антония, бывший тамплиер по имени Бернар и врач Джованни, приехавший из Лукки, чтобы повидаться с поэтом, начинают двойное расследование.
Их ненавидели и боготворили, предавали анафеме, убивали и жертвовали ради них жизнью. Самое загадочное общество в истории человечества по-прежнему управляет умами миллионов людей. Роман повествует о жестоком противоборстве двух могущественных сил, стремящихся к власти — именитых вельмож испанского двора и масонов. Вы проникнете в тайны двойной жизни придворных, узнаете о жестоких заговорах и убийствах. Удивительная история девочки, родителей которой обвинили в причастности к масонству, и расследование клубка кровавых убийств в Мадриде не оставят вас равнодушными.
Гонсало Гинер, на данный момент – один из самых популярных писателей Испании, родился в Мадриде в 1962 году. Он долгое время работал в администрации крупных компаний, параллельно занимаясь еще одним любимым делом – изучением истории. К счастью, он решил поделиться своими знаниями и открытиями и написал роман – «Браслет пророка». Книга имела сенсационный успех. Гонсало Гинер захватывает внимание читателя детальными описаниями исторических реалий и обещанием открыть могущественную и опасную тайну. Этот роман – прямое столкновение с тайной.Прекрасный древний браслет способен вызвать Апокалипсис.
Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.
Перед вами — история «завещания» Тициана, сказанного перед смертью, что ключ к разгадке этого преступления скрыт в его картине.Но — в КАКОЙ?Так начинается тонкое и необычайное «расследование по картинам», одна из которых — далеко «не то, чем кажется»...