Глава I
КАК ВО ГОРОДЕ ВО КАЗАНИ
Казань — третья столица России — это душа и поэзия великого единения Востока и Запада, символ дружбы разных народов и религий.
Автор
Ночной мрак, плотно окутавший город, — восточную столицу России — Казань, то и дело нехотя медленно уступал слабому желтоватому свету луны, прорывавшемуся сквозь пепельные облака. Вот полоса света, коснувшись водной ряби задремавшей Казанки, рассыпалась золотыми чешуйками, затем, словно собравшись воедино, луч взобрался на Фёдоровский бугор и застыл у подножия старой церквушки. Лунный свет выхватил из темени лежащего у стены храма мужчину. Голова молодого человека была неестественно запрокинута, и в неподвижно открытых глазах световой точкой отражалась луна. Рука его сжимала рукоятку нагана.
Патрулировавший на «жигулёнке» наряд милиции обнаружил труп. Вскоре на место происшествия прибыла оперативно-следственная группа во главе со следователем прокуратуры Маратом Биляловым.
При осмотре места происшествия и трупа было установлено, что причиной смерти молодого человека является выстрел в голову из огнестрельного оружия: пуля вошла в лоб и вышла через затылок.
— Если предположить, что погибший перед роковым выстрелом стоял или сидел спиной к стене, то пуля должна быть в стене или у стены на земле, — заявил следователь Билялов.
Пулю действительно нашли у стены. Небольшая вмятина на стене со следами крови свидетельствовала, что мужчина принял смерть сидя. Примерно на том же уровне от земли обнаружили и вторую пулю. Но она была в стене.
Пока под вспышками фотоаппарата её выковыривали из стены, следователь мрачно заметил:
— Какое-то проклятое место. Здесь, на Фёдоровском бугре, с огнестрельным ранением в грудь был найден истекающий кровью Алексей Пешков.
— А кто это? — спросила Тангюль, молоденькая симпатичная судмедэксперт, отрываясь на мгновение от осмотра трупа. И тут же: — Уж не сам ли Максим Горький?
— Он самый, — подтвердил Билялов. — Великий пролетарский писатель решил свести счёты с жизнью.
— Что, безответная любовь? — поинтересовалась Тангюль, не отрываясь от своих дел.
— Ну конечно! — тоном возражения произнёс капитан милиции Владимир Максимов. — У девушек все драмы, смертоубийства сводятся только к несчастной любви.
Чтобы обе стороны были по-своему правы, Марат Билялов сказал:
— В далёких восьмидесятых годах девятнадцатого века любовь Алексея Пешкова к литературе была безответной. Ему отказали в приёме в Императорский Казанский университет, откуда до этого был исключён за неуспеваемость другой будущий великий русский писатель Лев Николаевич Толстой. Вот и решил Алексей Пешков свести счёты с жизнью. Видимо, полагал, что без образования ему не быть повенчанным с серьёзной великой литературой.
Следователь Билялов, внимательно рассматривая наган, изъятый с места происшествия, продолжил:
— Алексей Максимович тоже стрелялся из револьвера. На дворе тогда был студёный декабрь. И так же в сумерках обнаружили будущего писателя. Его, беспомощного, умирающего, подобрал проезжавший на санях дед Юнус и, не мешкая, отвёз в больницу…
Следователь, помолчав, перевёл взгляд на покойника и негромко, задумчиво заметил:
— Этому парню меньше повезло…
— Ты полагаешь, что он тоже сам…
— Нет, — перебил Билялов оперуполномоченного капитана Максимова. — Я не имею в виду только самоубийство… Тут нужно ещё разбираться… Ведь в барабане револьвера использованы два патрона из шести. Похоже, обе пули выпущены из нагана, то есть из того револьвера, что обнаружен в руках покойного.
— Возможно, это инсценировка самоубийства, — продолжил следователь. — Трудно поверить, что он, задумав покончить с собой, в первый раз промахнулся и поэтому выстрелил в себя повторно.
Подул ветер и пожухлая осенняя трава тихо, навевая грусть, зашелестела, словно пыталась сбросить с себя одеяло опавшей листвы. Луна, как будто не желая видеть происходящее на возвышенности, спряталась за непроницаемыми тучами. И ночной мрак, воцарившись, растворил очертания не только людей, но и близлежащих предметов. Неосвещённая улица погрузилась в густую тьму, и силуэты старых бревенчатых домов стали почти неразличимы; они больше напоминали древние дремлющие курганы и причудливых великанов, что выстроились в отдалении от берега реки.
