Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего (сборник) - [42]

Свободы слова в России больше. В книжных магазинах в России вы можете найти книги, которые поддерживают генерала Власова и которые осуждают генерала Власова.

Вы не можете найти книги на схожие темы по недавнему прошлому в немецких или французских больших книжных магазинах – это какие-то закрытые, маргинальные магазины будут.

Говорят: а вот во Франции рядом с книгами продается кукла вуду президента Николя Саркози. Если кукла вуду, комиксы и другие смешные пародирующие вещи являются признаком свободы слова, то я выступаю за другую свободу слова в русской интерпретации.

Это – свобода высказывания, свобода поиска смысла и свобода доносить последствия этого поиска смысла до широкой аудитории.

В России издается невероятное количество политологических книг по самым разным вопросам. Есть невероятный спектр изданий, где обсуждаются и полемизируются самые разные вещи.

Конечно, демократии – в плане возможностей реализации гражданами своих вполне законных замыслов в бизнесе, в политическом действии, в создании средств массовой информации – демократии в этом смысле, вернее, не демократии, а свободы не хватает.

Слово «демократия» носит очень странный характер. Скажем, демократия в Афинах подразумевала наличие рабства. Так что нынешнее слово «демократия» не описывает всей полноты возможностей. Что такое демократия? Абстракция.

Вот свободы в России мало. Эта свобода подавляется во многих местах. Она подавляется коррупцией, она подавляется номенклатурой, она подавляется бесконечными режимами КТО в самых разных местах (на Северном Кавказе в основном).

В этом, конечно, у нас очень серьезная проблема. И с точки зрения достижения обществом социальной свободы, равных социальных возможностей, социального государства, как это сказано в Конституции, нам еще идти и идти, строить и строить, бороться и с собой, и с тем, что внутри нас.

Сергею Минаеву

Фокусник в пространствах плоских

Одиночеством гонимый

Пишет палочкой на воске

Мертвых дел неумолимо

Занят ум его тревожный

Персонажей пробужденьем

И пульсирует под кожей

Наслаждение мгновением

Сладкой опухолью мозга

В два прихода три приема

И бежать как будто поздно

И подохнуть как-то стремно

Этих фокусов уродство

Нам показывает смело

Удивительное сходство

Кукол черных кукол белых

Фокусник, оставь в покое

Этих тварей бессловесных

Не ломай своей рукою

Их гробов холодных тесных!

Мертвецы твои познали

Все нюансы пробуждений

И теперь уже едва ли

Возвратятся в царство тени

Они станут здесь богами

Коридоров кабинетов

Станут нашими мозгами

Обжираться за обедом

Станут появляться в теле

И мы будем одержимы

Где-то в полночь, раз в неделю

Лживым голосом режима

Станем мы консервативны

Станем мы тогда довольны

Словно мухи в паутине

Где спокойно и небольно

Этот фокус слишком страшный

Слышишь, фокусник проклятый!

Как ушедший день вчерашний

Весь изорванный измятый!

Но увы он пишет пишет

Текст выводится все лучше

И уже все тише тише

Наши страхи наши души

ЭЛИТЫ ДОЛЖНЫ ВСПОМНИТЬ О НАРОДЕ ИЛИ ИСЧЕЗНУТЬ

Совместное прошлое, общее будущее

–  В последнее время вы не раз говорили, что в России началось построение нации. Какие признаки этого вы усматриваете?

– Главный признак – целеполагание. Заявлена цель, куда мы идем. В политике это, между прочим, самое важное. Все ельцинское время повторяли: «национальная идея», но ничего не происходило. Президент Путин в своей предвыборной статье о национальном строительстве заявил: мы строим политическую нацию при сохранении и развитии этнокультурного многообразия народов России. Эта политическая формула очень емкая и одновременно очень сложная. Затем появился документ – стратегия национальной политики, – который тоже почему-то не могли создать в предыдущие двадцать лет. Да, были некие общелиберальные тексты, но впервые я увидел документ (и, кстати, сам принимал участие в работе над ним), который в полной мере излагает не абстрактные принципы, перенесенные из США или Западной Европы, выработанные их политиками и технологами, а в значительной степени опирается на принципы жизни и реалии нашей страны.

И впервые четко заявлено, что мы строим и куда развиваемся, а это уже половина дела. Вторая половина – как обеспечить достижение этой цели. Я вижу, как в обществе – причем спонтанно, а не по приказу власти – началась широкая дискуссия по национальному вопросу, вопросу о языке, о мигрантах, об отношениях между регионами, между религиями. На эти темы есть общественный запрос, в том числе на тему распределения национального капитала, который создается, но идет неизвестно куда. Проблема офшоров, офшорной аристократии и национализации элит напрямую связана со строительством нации. То есть время само вынуждает Россию к этому движению.

– Вы обозначили два компонента процесса: первый – разнообразие этносов.

– Это не я, это Путин. Просто неожиданно совпало с тем, о чем я говорил много лет.

– Хорошо, Путин. Национальное многообразие, с одной стороны, политическая нация – с другой. Что это такое?

– Совокупность людей, ощущающих между собой общность, обусловленную в том числе единством истории и образом общего будущего. Это не значит, что мы все согласны со всем, что написано в летописях и учебниках. Но с разными нюансами, подходами и взглядами мы признаем, что переживали одну и ту же жизнь. Это как брак, жили вместе мужчина и женщина, потом развелись. Она говорит: он подлец, слышать о нем не желаю; он говорит: она ангел, создала всю мою жизнь. Они по-разному видят прожитое вместе, но все равно имеют общую историю, даже если смотрят на нее разными глазами.