Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего (сборник) - [44]

Революционное устремление тогда и сейчас

– Скорее, это принципы протестантской трудовой этики.

– Нет! Вся история России, накопления и инвестирования капитала заключалась в том, что существовало, условно говоря, две страны. Одна – страна аристократически-чиновничьего аппарата, который владел огромными ресурсами: территориями, землей, людьми, в современном мире – газом, нефтью… И это были основы его власти и могущества. Другая – страна народа, который еще в XVII веке был изгнан из политического поля…

– И не очень стремился обратно.

– Еще как стремился! Вся русская революция – это попытки народа вернуться в политическое управление.

– Вот-вот, через революции – это мы умеем…

– Так власть доводила до этого! Я вменяемо отношусь к русской революции, считая ее естественным этапом развития русского народа. Но сегодня условий для революции в России нет. Есть огромный ресурс мирного развития, в отличие от конца XIX – начала XX века, когда шла беспощадная борьба между бюрократическим аппаратом и народом за ресурсы этого самого развития. И возможности договориться таяли на глазах – по мере роста могущества двух мегапартий, основанных на двух типа капитала.

Два типа капитала вступили в России в непримиримый конфликт– основанный на власти и владении ресурсом (сырьевым, финансовым) с последующей поставкой его на внешний рынок, и основанный на труде и продаже его результатов с развитием внутреннего рынка.

Оба они стали невероятно могущественны и не смогли договориться, создав вакуум управления, который заполнил большевизм.

Сейчас оба типа капитала слабы и мало политизированы. Но времена меняются…

Собирание и криминал

– Вы упомянули, что само время вынуждает к национализации элит. Что вы подразумеваете под этим процессом?

– В России есть рамки федеральной власти, и это хорошо. Но я много езжу по стране и вижу: во многих регионах ситуация чудовищна. Есть регионы с нормальными губернаторами, там и жизнь у людей нормальна. А есть такие, где просто криминальная элита сидит на земле, прикрываясь «Единой Россией», КПРФ, другими партиями, и высасывает жизнь из народа. Перед федеральной властью стоит вопрос: объявить такой элите войну? Но тогда это будет противоречить самой сути путинского курса – собиранию всех. Но и мириться с этим нельзя.

– Насколько я понимаю, ваша позиция: их нужно либо нагнуть, либо изгнать.

– Я призываю их, как вы говорите, нагнуть в интересах развития нации с помощью создания инструмента политического принуждения. Возможно, партии, но которая не формально играла бы роль некоего собирателя управленского слоя, как это было с «Единой Россией», а которая объединяла бы самые разные, в чем-то даже радикальные силы, стоящие на позициях национального развития. Сегодня главным врагом России, Путина, федеральной власти является криминальная элита.

Не партия, но сила

–  Был советский партийный опыт, в том числе опыт принуждения. Потом в постсоветские годы строили разные партии; остановились пока на «Единой России», но, возможно, скоро начнем строить что-то новое.

– Я говорю не о партийной структуре, а о политической силе. Мне все равно, как она будет выражена, – в виде фронта, движения, еще как. Но это – одна из последних надежд.

–  Да почему сейчас-то должно получиться! Что дает вам основания так считать?

– Только моя вера в мою страну. Просто… так-то жить отвратительно. Правящая элита ведь совсем не заинтересована в народе. Он для нее – лишь социальные издержки. Бюрократия господствует над страной. И она заключила плодотворный союз со спекулятивным, олигархическим капиталом, задача которого – не инвестировать деньги в Россию, а оборачивать их и вывозить. Третья составляющая – криминализованные силовые структуры для прикрытия этих интересов, и четвертая – криминал, который вступает в действие там, где невозможны уже легальные способы террора сверху. Вот эта квадрига – бюрократия, силовики, олигархи, криминал – и есть сегодня составляющая Российского государства.

Путин поставил задачу, которая должна изменить ситуацию. На высочайшем уровне это произошло впервые. Теперь он, имея волю к власти, должен проявить волю к развитию. Волю не только постулировать тезис, но и добиться его выполнения.

–  Вы говорите о квадриге, которая парализует развитие страны. Но Путин во власти четырнадцать лет. Что прежде мешало ему хотя бы попытаться разрушить эту квадригу?

– Во-первых, мы имеем разного Путина. Во-вторых, все мешало, потому что не было нации. Было разрозненное социологическое сообщество людей под названием «население», обитающее на случайно возникшем под названием РФ обломке Союза. Ни один мыслитель не грезил о возникновении РФ. Об Украине грезили, о Казахстане, Армении, Чечне. Российская Федерация – следствие национальной катастрофы русского народа.

–  Вы хотите сказать, что первые два срока президентства Путина страна скорее зализывала раны, чем двигалась вперед?

– Конечно. Задачей первых двух сроков было создание, простите за тавтологию, единого, управляемого сверху управленческого слоя, который управляет всем: бюрократическими процессами, движением капитала, силовыми процедурами. Вспомните, в начале нулевых и позже действовали совершенно эмансипированные друг от друга силовые ведомства.