Сквозь джунгли Непала - [65]

Паровоз жалобно пыхтел и казалось, вот-вот испустит последний дух. Окна вагонов не имели стекол, из них торчали головы пассажиров, набитых в вагонах, как селедки в бочке. Не успел поезд подойти к станции, как, не давая возможности выйти приехавшим пассажирам, к вагонам бросились десятки людей. Внутри все было заполнено до отказа, многие взбирались на крышу или просто стояли на подножке — доске, прибитой вдоль всего вагона.

…Администрация железнодорожной станции и мастерских ничем не могла нам помочь. Один служащий посоветовал нам поехать в Амлекхгандж, где были другие мастерские по ремонту вагонов, и попытаться там найти подшипники. Когда мы садились в джип, поезд тронулся. Он медленно отвалил от станции, раскачиваясь из стороны в сторону и издавая гудки и пуская клубы белого дыма, стал набирать скорость. Максимальная скорость, которую может развить этот паровоз, — тридцать километров в час. Однако с такой скоростью паровоз никогда не ходит. Рельсы и мосты десятки лет не ремонтировались и с каждым днем становятся все опаснее для движения. Сразу же за Бирганджем через маленькую речушку наведен мост. Там паровоз сбросил пары и медленно прошел по мосту. Через несколько минут он уже далеко отстал от нашего джипа, и только резкие паровозные гудки, раздававшиеся где-то позади, напоминали нам о нем.

Проехав Симру — маленький населенный пункт, находящийся рядом с железнодорожной станцией и небольшим аэродромом, мы по широкому, посыпанному галькой шоссе поехали на север, к Амлекхганджу. Дорога шла по садовому лесу. Вдоль дороги встречались пешеходы, многие из них, потеряв всякую надежду поймать попутную машину и пройдя несколько километров по жаре, отдыхали, укрывшись от знойного солнца под тенью салового леса. Справа и слева лес и земля были черными. По-видимому, незадолго до нашего приезда был лесной пожар. Проехав по узкой насыпи, мы спустились к реке, для того чтобы объехать разрушенный мост. Сотни машин ежедневно ездят в столицу Непала — Катманду, и каждая из них огибает мост, проезжая реку вброд. В период же муссонов эта переправа становится одним из главных препятствий на пути к долине Катманду.

Вскоре мы въехали в город Амлекхгандж — конечный пункт непальской железной дороги. Отсюда все товары перегружаются на канатную дорогу или на автомашины и переправляются в долину Катманду. Проехав чистенькое здание бензоколонки, мы свернули с шоссе в узкую улицу и поехали к железнодорожным мастерским. Однако и в них не оказалось подшипников. Последняя надежда была на находящийся в городе магазин индустриальных товаров. Нам навстречу вышел хозяин. По обычаю индийских купцов, встречающих европейских покупателей, он посадил нас рядом с собой на стулья и предложил выпить кока-колы. Мы рассказали ему о своих злоключениях с подшипником. Хозяин хлопнул в ладоши, и на его зов вошел слуга. Через несколько минут на столе лежали различные автомобильные подшипники. Но нужного нам образца среди них не оказалось. Тогда я показал хозяину магазина наш сломанный подшипник. Он повертел его в руках, затем передал слуге, и тот скрылся. Вскоре был принесен новый подшипник, и, хотя хозяин заломил с нас астрономическую цену, мы были довольны. Теперь можно было исправить машину, из-за которой задерживался наш отъезд в Катманду. Уходя, мы спросили хозяина магазина, откуда же он достал этот подшипник. Хозяин, улыбнувшись, ответил:

— Взяли в железнодорожных мастерских. Они сами не знают, что у них есть.

Саша вспомнил, что нам еще нужен разводной гаечный ключ и спросил хозяина, нет ли у него, Хозяин ответил:

— Такой ключ вы найдете у американского инженера в Хетауре. Он там полновластный хозяин автодорожных мастерских.

Мы поблагодарили купца и тронулись в дорогу. Хетаура была нам по пути. Дорога шла в гору, поднимаясь с каждым километром на два с половиной метра к первой гряде Гималайских гор — хребту Сивалик.

Хребет Сивалик тянется на тысячи километров с востока на запад — от реки Брахмапутра до Синда, но сам по себе он невысокий, высшие точки его не превышают четырехсот-пятисот метров над уровнем моря.

Проехав несколько километров по шоссе и миновав тоннель под хребтом Сивалик, за проезд через который берут особую плату, и мост (тоже платный), мы подъехали к Хетауре — небольшому селению в долине реки Рапти. В этом районе находится заповедник, где еще имеются носороги и другие редкие дикие животные, на которых могут охотиться только король или его гости. Во время нашего пребывания в долине Рапти происходила охота на носорогов и тигров, специально организованная для английской королевы Елизаветы II. Охота с участием тысячи охотников и трехсот слонов закончилась весьма успешно — был убит один олень, одна тигрица и один носорог.

После охоты королевы Елизаветы II в Непале осталось шестьсот девяносто девять носорогов, если верить статистике, которую приводил американский журнал «Таймс».

Один из непальских друзей рассказал нам, что как только охотники удостоверяются в том, что носорог мертв, все присутствующие при охоте непальцы бросаются к животному в попытке достать ценную кровь, которая, густая, как масло, медленно вытекает из ноздрей носорога. Каждый охотник или обслуживающий охоту подбегает к носорогу и пропитывает имеющиеся у него платки и тряпочки кровью. Некоторые рвут для этого даже свою единственную рубашку. Непальцы считают, что капля запекшейся крови носорога, положенная на лоб умирающего, дает возможность последнему удачно перевоплотиться для дальнейшей жизни на земле. Особенно ценным считается рог носорога. Из него делают лекарственные мази и настойки, повышающие работу органов внутренней секреции. По словам Бармы, настойка из рога носорога помогает лучше, чем сковородка жареных воробьиных мозгов, до которых особенно охочи были в свое время сладострастные премьер-министры из семейства Рана.