Сквозь джунгли Непала - [39]

Вскоре женщина кончила работу и ушла в хижину. Я возвратился к хозяину дома. Мы заговорили о жизни крестьян его деревни. Бартулам рассказал, что своей земли у всех трехсот жителей деревни нет. Они арендуют ее у помещика уже в течение нескольких поколений.

Помещик в этих краях не живет, так как боится малярии. Все земли около деревни Налвари принадлежат Дал Бахадуру из горного племени таманг, обитающего в северо-западной части Непала, где постоянно проживает помещик. Вернее, он проживает там только в летнее время, когда в тераях наступает сезон дождей и свирепствует малярия.

У помещика две жены: одна живет в горах, другая здесь, в тераях. Обе женщины имеют от него детей, причем как дети, так и жены никогда не видели друг друга.

Бартулам рассказывал, что жена Дал Бахадура, проживающая с ним в горах, является более любимой женой, чем жена, которая находится в тераях. Может быть, это связано с тем, что люди с гор вообще довольно пренебрежительно относятся к жителям тераев.

В зимнее время помещик иногда приезжает, для того чтобы лично убедиться в размере собранного крестьянами урожая и получить свою «законную» половину.

Бартулам по сравнению с другими крестьянами — богатый человек: у него восемь соток земли на восемь членов семьи. После того как он расплачивается с помещиком за арендуемую им землю и выплачивает правительству налог (три индийские рупии в год с каждой сотки), а также проценты ростовщику, у него остается после продажи риса индийским купцам зерно для пропитания семьи и деньгами около ста индийских рупий. На эти деньги он покупает сахар, соль, керосин, спички и даже кое-какую обновку для себя или членов своей семьи.

Наш разговор перебил погонщик слонов, который сообщил о том, что вдалеке показался обоз с оборудованием.

Я послал погонщика к нашему обозу показать дорогу, а сам пошел на площадку, где предполагал разбить лагерь.

Огибая забор, я встретился с высокой молодой красивой женщиной с гладко причесанными, блестящими от масла волосами. Она была одета в серое изношенное сари, на фоне которого ярко выделялось ожерелье из начищенных серебряных индийских монет. Впереди нее бежала голопузенькая девчурка лет пяти-шести с чури[5] в зубах.

Девочка остановилась, сделала глубокую затяжку и любопытным взглядом уставилась на меня. Я удивился и спросил у матери, как это она допускает, чтобы ее дочь в таком раннем возрасте курила. Мать мой вопрос поняла по-своему. Она с гордостью ответила, что девочка курит уже три года и в день ей не хватает пачки сигарет!

Подошли быки. Мы быстро поставили палатки и начали готовить ужин.

К вечеру, когда уже стемнело, в палатку вошли усталые Николай Иванович и Борис Перевозников. Вскоре за ними пришли Зинаида Леонидовна и Володя Мигаль. Все сели ужинать.

Я разобрал свою раскладушку и улегся спать. Меня сильно знобило. Так я первым из нашей экспедиции заболел непальской лихорадкой овул. Три дня пролежал, укутанный всеми имеющимися в нашем распоряжении плащами и одеялами, глотая противные таблетки, которыми меня пичкала наша милая «докторша» Зинаида Леонидовна. На четвертый день, услышав шум, я вышел из палатки и увидел посредине «двора» лагеря неопределенного возраста индийца в дхоти. Вокруг его шеи, извиваясь, ползали две небольшие кобры. В тот момент когда я выходил из палатки, индиец, приговаривая шутки и прибаутки, держал одной рукой кобру за шею и пальцем другой руки притрагивался к ее носу, стараясь разозлить змею, чтобы она раздула свой страшный веер на шее. Вторая змея ползала по его плечам. Когда же первая кобра раздулась, он бесцеремонно сбросил на траву своих кормилиц, змеи быстро поползли на публику, окружившую заклинателя змей. Мы бросились врассыпную. Индиец подошел к кобрам, смело взял их в руки и все повторил сначала. После этого он протянул руку, требуя денег.

Я дал ему полрупии. Мои друзья сделали то же самое.

Но индиец, сделав плачевную мину на лице, требовал за короткое представление более щедрого вознаграждения. Для большей убедительности он нагнулся и стал разворачивать стоявший рядом с ним узелок. Когда были развязаны последние узлы, из платка выглянули два маленьких цыпленка. Они отряхнулись, уложили на места свои чуть вылезающие из пушка перышки и с любопытством посмотрели на окружающий их мир, в котором им было уготовано недолгое существование: оба цыпленка предназначались для завтрака холоднокровным артистам.

Мы знали цену курам и цыплятам в этом районе джунглей. Такое наглядное пособие возымело действие: в руки заклинателя змей полетели еще монеты. Деньги моментально исчезли в незамысловатой одежде укротителя. Кобры же были немедленно загнаны в корзину. Хлопнула крышка, и индиец бодро зашагал прочь.

Не успел заклинатель змей уйти, как в наш лагерь пришла женщина с ребенком на руках.

Зинаида Леонидовна развязывала какую-то черную тряпку с ручки младенца. Я подошел поближе. На смуглой коже руки ребенка были красные следы сильного ожога. Несколько дней тому назад младенец ползал у костра, и мать не заметила, как он свалился на горящие поленья, и, хотя малыша немедленно вытащили из костра, он все же сильно обжег правую руку. Местные лекари оказали ему первую «медицинскую» помощь, обмазав ее слоновьим навозом и завязав тряпкой. Ребенок вначале очень плакал от боли, но вскоре утих и дня три только спал, изредка просыпаясь, сосал грудь матери и снова впадал в беспамятство. Вот в таком виде мать и принесла к нам ребенка с просьбой оказать ему помощь.