Сквозь джунгли Непала - [26]

Без сноровки очень трудно взобраться на слона, тем более в ботинках. Мне на выручку пришел погонщик. Он взял хвост слона, намотал его себе на руку так, что метелочка волос на конце хвоста была в его ладони, и предложил мне наступить на живую ступеньку и дальше взбираться по веревке на спину. Я уперся в морщинистый бок ногой, схватился за веревку, и через несколько секунд был на спине слона рядом с моими товарищами. Погонщик уже оказался на его шее, и вот вся эта махина начала подниматься. Слон вначале поднялся на передние лапы, так что все сидящие на нем оказались в плоскости, находящейся по отношению к поверхности земли на шестьдесят градусов. Если бы в этот момент мы не держались за веревку, то неминуемо свалились бы вниз.

Я сидел на спине у первой грациозной слонихи и отпускал шуточки в адрес моих друзей, сидевших на второй слонихе. Мне казалось, что я крупно выгадал, сев на эту милую слониху с очень поэтичным именем Ратан Коли. Правда, подо мной был какой-то бугор, который я принял за веревку, но подумав, что в пути я ее смогу сместить и тогда буду сидеть удобно, успокоился. Мы тронулись в путь. Вначале мне путешествие даже понравилось. Очень приятное ощущение. Седока качает слева направо, затем шаг — и справа налево и одновременно вперед и назад. Бугор, который я принял за веревку, двигался подо мной, не давая мне как следует расположиться, но это мне особенно не мешало, я наслаждался. Прошло минут пять, и я понял, как жестоко ошибся, взобравшись на эту неуклюжую слониху. Все начинало раздражать. И монотонное покачивание из стороны в сторону, и легкие рывки вперед и назад. Но особенно невыносимым был двигающийся подо мной хребет. Я начал ощущать все его косточки. Они двигались подо мной, не давая возможности усесться, как следует. Я пробовал пересесть на бок, но тогда мои ноги, не находившие точки опоры, поднимались кверху, и я оказывался в напряженном состоянии, держась только за веревки. В таком положении более пяти минут не усидеть. Я сел верхом, обхватив круп слонихи ногами. Но здесь вся тяжесть моего тела опять падала на кости хребта, и мне казалось, что меня посадили на кол. Тогда я решил пересесть спиной к погонщику. Но это сделать было невозможно. Пересадка на ходу была сопряжена с большими трудностями: требовалось беспокоить соседей, сидевших рядом со мной. Я вертелся, как юла, стараясь найти удобное место. Но, увы, этого мне не удавалось. Прошло всего лишь каких-то двадцать минут, а впереди еще три с лишним часа хода! Вместо наслаждения я теперь испытывал только одно чувство — скорей бы прийти в лагерь и уж больше меня никакая сила не посадит на слона. Дудки! Я не сяду на эту животину и буду ходить только пешком. Вот так, ежеминутно вертясь и ожидая конца пути, я добрался наконец до нашего первого лагеря в Хараинча, который теперь вполне можно было назвать не «место, взятое силой», как его назвали в свое время непальцы, а «терпением достигнутый».

Когда мы подошли к лагерю и я слез со слона, у меня было единственное желание — залезть под брезент палатки и больше никогда из-под него не вылезать. К черту слонов и джунгли! Только спокойно лечь и закрыть глаза. Но этого мне не удалось. Надо было готовиться к ночлегу — устанавливать палатки и готовить ужин.

* * *

Вскоре наступили сумерки, а затем и ночь — первая ночь в джунглях Непала.

Мы спали как убитые, несмотря на то, что особых удобств не было. Лежали все вповалку, подложив под себя доски от ящиков, на которые постелили плащи, и укрылись тонкими одеялами. И хотя сон был глубоким, все же под утро холод сковал все мои члены. Мне хотелось перевернуться на другой бок. Спал я с краю, уткнувшись носом в брезент. Вдруг чувствую, что кто-то горячо и шумно дышит мне в лицо через полотно палатки. Я беспокойно зашевелился, и сипенье внезапно прекратилось. Я замер, прислушиваясь, и вновь почувствовал, как меня кто-то обнюхивает. Я с силой ударил по брезенту кулаком и услышал тихие, мягкие шаги, удалявшиеся от палатки. Все проснулись и спросили, в чем дело. Я им рассказал о случившемся. Товарищи надо мной посмеялись и вновь заснули. Прошло несколько минут, и все повторилось снова Это было уже слишком! Я выбрался из-под одеял, вылез из палатки и увидел стаю шакалов, окруживших наше жилище. Стянув с ноги сапог, я запустил им в шакалов, и те разбежались в стороны. Рано утром роса и холод окончательно одолели нас. Вскочив на ноги и обтеревшись холодной водой, мы начали готовить завтрак. Он состоял из крепкого чая, наполовину смешанного с молоком, куска хлеба с маслом и рисовой каши. Наши рабочие получили примерно то же самое, только чаю у них было больше, чем рисовой каши. Когда мы намекнули Варме на эту разницу в пище, Барма сказал, что рабочие экономят деньги и мало едят.

— Да вы не беспокойтесь, они к такому рациону привыкли, — успокоил он. — Вы знаете, как едят у нас в деревнях: в шесть часов утра — сладкий крепкий чай с молоком, в четыре часа — обед, в восемь опять такой же чай и сразу же спать. И так каждый день. Поэтому не думайте о рабочих, они не голодные.

— Тогда зачем же вы сказали, что рабочие не едят, так как экономят деньги? — спросили мы.