Сквозь джунгли Непала - [16]

— Вообще-то руку можно и не рубить. Если есть под рукой кукри, надо быстро вырезать кусок тела с местом укуса, затем туго перевязать это место веревкой с обеих сторон, чтобы не было притока крови, и лить часа три воду на рану, пока она совершенно не будет чистой. Затем надо лежать два дня, и если не уйдешь в нирвану, то вскоре выздоровеешь.

— А если кобра укусит в голову — то как здесь быть? — спросил кто-то из нас.

Господин Шрештха, не долго думая, ответил:

— Здесь легче всего: туго перевязываешь веревкой шею, чтобы не было притока крови к голове, и после этого можешь спокойно лежать на кушетке. Укус кобры больше не опасен!

Мы дружно расхохотались.

* * *

— Кобра, конечно, страшная змея, продолжал Шрештха, но здесь, в районе Биратнагара, самое страшное животное — тигр. Несколько дней тому назад вечером по садику нашего дома ходил тигр. Правда, у нас говорят, что если у дома появляется тигр, то жди гостей жданных и желанных и угощай их как следует. Шрештха сделал театральный жест, как бы приглашая к столу, в этот момент открылась дверь, и в дом вбежала целая ватага босых мальчишек-служек в новых, длинных, до колен, рубахах, с гладко прилизанными волосами. Они застелили стол скатертью, причем по тому, как они это сделали, было видно, что скатерть они видят впервые. Шмыгая носами, толкая друг друга, они стали вносить тарелки, ложки, стаканы и разную снедь. За ними с огромной миской шел китаец — владелец единственного в Биратнагаре ресторана. Миску водрузили посредине стола, и нас пригласили сесть на расставленные стулья и табуретки. Ван, так звали китайца, с ловкостью фокусника откуда-то достал маленькие бутылочки, щелкнул языком и блаженно закрыл глаза. Это, видимо, означало, что нас собираются угостить каким-то чудесным напитком.

Когда мы кончали обед, Ван положил на стол счет. Сумма была огромной, что-то около сорока индийских рупий с каждого человека. В нем было записано все, даже новые рубашки, в которые приодели молодых босоногих слуг, взятых с улицы для лучшего сервиса. Между трактирщиком и Шрештхой завязался спор. В конце концов Шрештхе, чтобы излишне не тревожить нас, пришлось уступить. Ушел довольный своей сделкой Ван, а вместе с ним и его многочисленные слуги. Я стоял у окна и смотрел, как нагружали грязную посуду и баки на тележку рикши, затем поверх всей поклажи взгромоздился владелец ресторана, и рикша тронулся в путь. За ним бежали мальчишки, путаясь в длинных рубахах.

Нас развели по комнатам. Я занял койку у окна, выходящего на крестьянский двор, открыл наружную ставню и выглянул в окно. Прямо передо мной на небольшом клочке поля за сохой, запряженной волом, шел крестьянин. Вол без особого усилия тащил за собой соху, деревянный лемех которой на два-три сантиметра вгрызался в сухую пыльную землю. Крестьянин изредка ловил вола за хвост, которым тот отгонял мух, и дергал его, как веревку, погоняя усталого вола.

В это время в комнату вошел Шрештха и заявил, что хочет сходить в город за покупками, и если мы не против, то он с радостью покажет нам город. Предложение было принято, и вскоре мы уже шли вдоль асфальтированного шоссе, к центру города.

Шоссе очень узкое. По обеим его сторонам расположены небольшие особняки. Центром города служит главная торговая улица, начинающаяся от бензоколонки. Там можно купить разнообразные вещи индийского или английского происхождения, а также фрукты, которые доставляются сюда из окрестных селений. Мы подошли к бензоколонке, принадлежащей компании «Шелл». Навстречу нам выбежал высокий молодой человек с улыбкой на красных от частого жевания листьев бетеля губах и, узнав, что мы из Советского Союза, пригласил нас к себе на чашку чая. Мы хотели было отказаться, но Шрештха шепнул, что это влиятельный человек в городе, и дальнейшая судьба нашей работы в этом районе во многом будет зависеть от отношения к нам этого человека.

Нас ввели в маленькую комнатку, обставленную баками с бензином, и принесли по чашке крепко заваренного чая. Из смежной комнаты вышел старик — отец жены хозяина бензоколонки, сделал намастэ и грузно уселся в бамбуковое кресло напротив нас. Вначале мы себя чувствовали стесненно, но затем понемногу освоились. Старик на хорошем английском языке стал рассказывать нам о своем зяте, о дочке, о том, как они живут. Я поинтересовался городом и тем, как возникло его название. Старик охотно ответил:

— Я живу здесь более шестидесяти лет. Две тысячи лет тому назад на этом месте, где сейчас город, была столица раджи Бирата. Вот почему город называется Биратнагар (нагар — город). Как-то раджа ушел на охоту, а в это время на столицу напали войска соседнего княжества, разграбили город и увели весь скот, пасшийся на пастбищах вокруг Биратнагара. С тех пор то место, где был взят скот, получило название Хараинча, что означает «силой взятый».

У Бирата был на службе музыкант и стрелок из лука — Арджуна, учитель царевича, который хранил свой лучший лук и запас стрел в южной части леса около Биратнагара в дупле разбитого молнией дерева. Это дерево он называл Джогбани, что означало «все в целостности и сохранности». Когда же царевич и Арджуна узнали о нападении южных пришельцев на стада коров в Хараинча, они собрали войско, взяли спрятанные в Джогбани лук и стрелы, раздали их народу и смело пошли на врага. В нескольких километрах от Хараинча завязался бой, который закончился полной победой царя Бирата.