Сквозь джунгли Непала - [14]
По индуистским законам человек не должен умирать в своем доме, так как «его дух останется в нем и будет вечно жить, как привидение». Умирающего выносят еще живого во двор дома, а если идет дождь, то на закрытую веранду и кладут на войлок — рари. Иногда безнадежно больного человека выносят на берег реки Багмати и кладут на каменные плиты под навес — арджегхат. Диагноз о безнадежности больного ставит зачастую местный знахарь, так как до сих пор в стране очень мало врачей. Под арджегхатом больной лежит и ждет своей смерти. Родные за ним ухаживают и круглосуточно дежурят, усиленно кормят, поят и выполняют все его желания и капризы. Бывает иногда так, что больной выздоравливает, и, к радости всей семьи, его несут обратно в дом.
После обливания трупа речной водой ему на грудь положили чжаннапатрику, нечто вроде нашего свидетельства о рождении, в котором астрологи по звездам и планетам определяют имя, год и день рождения человека, а вместе с ним и синдур — маленькую баночку, представляющую собой самую дорогую вещь для замужней женщины. Синдур — это символ верности и семейного счастья. Когда в Непале девушка выходит замуж, жених преподносит невесте вместо обручального кольца синдур, наполненный до краев красной краской, и собственноручно замазывает этой краской пробор на голове невесты. С этого момента она становится его женой. В дальнейшем она уже сама ежедневно накладывает себе краску и сама покупает ее. Но на протяжении всей супружеской жизни эта баночка, которую ей в момент свадьбы подарил муж, хранится с особой бережностью. На дне ее всегда должно остаться немного той краски, которую она получила от своего избранника в день свадьбы.
Вслед за синдуром на грудь покойного положили разломанный чура — неснимаемый любимый браслет жены, и потэ — бусы с золотым брелком — украшение замужней женщины, которое дарит ей муж. Кстати, сейчас эти бусы из-за боязни нападения разбойников носят только во время непальского женского праздника, называемого тиз (тидж). Все эти вещи были положены на грудь умершего мужской рукой, так как женщина, будь это даже жена или мать, не имеет права присутствовать при похоронах.
Но я отвлекся. Вернемся опять к храму Пашупатинатх и к юноше, у которого умер отец.
Наступил заключительный момент похорон. Носилки с трупом подняли, обнесли пять раз вокруг большого штабеля сухих дров и положили на них. Сын поднялся, все еще дрожа от холода, зачерпнул в пригоршню речной воды и вылил ее в рот покойного. Затем вложил туда же кусок чего-то съестного вместе с горящим угольком и обвернул лоб покойника каким-то манускриптом. В это время босоногие мальчишки принесли солому и сухие, аккуратно наструганные палочки, разожгли их и стали передавать сидевшим около покойника людям. Те брали лучины в руки и закладывали их под штабель дров. Сухие дрова разгорелись дружно, и яркие языки пламени скрыли белый саван покойника. В наступившей тишине было слышно только потрескивание горящих дров. И вдруг тишину разорвал вопль. Осиротевший сын, закрыв лицо руками, громко плакал у страшного костра. Его хрупкое тело, посиневшее от холода, содрогалось от рыданий. Чтобы как-то успокоить и согреть юношу, люди разожгли рядом небольшой костер и усадили его поближе к огню. Затем все закурили. Мы сочли это время самым удобным для ухода, сошли с моста и направились к своим машинам.
Наше тяжелое настроение несколько рассеялось, когда мы неожиданно остановились около буддийского храма Бодханатх, примерно в шести километрах на восток от Катманду. Этот храм не менее знаменит, чем храм Сваямбхунатх. Главными почитателями храма являются северные буддисты, то есть тибетские ламаисты. Они толпами, не зная усталости, ходили вокруг храма, вращая рукой священные барабаны с надписью «О мани падме хум».
Храм Бодханатх уже своим названием говорит о том, что он построен в честь Будды и очень напоминает Сваямбхунатх. Он представляет собой огромную полусферу. Создатели его придали куполу храма тоже подобие человеческого лица с двумя «всевидящими» глазами и знаком вопроса вместо носа. Согласно легенде, храм был построен знаменитым индийским императором Ашокой еще за триста лет до нашей эры. Храм Бодханатх включает двухэтажное здание, бывшее когда-то буддийским университетом, так называемым вихара. Рядом с ним были дома мирян, где жили мастеровые, изготовлявшие замечательные изделия из серебра. Сейчас в помещении вихары нечто вроде постоялого двора для паломников-буддистов, посещающих храм, и небольшая школа. Нам удалось поговорить с настоятелем этой школы, пожилым сухощавым человеком с доброжелательной улыбкой. У нас с ним сразу завязалась непринужденная беседа. Настоятель сообщил, что храм, как и школа, содержится на приношения прихожан. Однако этих средств не хватает, так как паломники приходят издалека и по дороге успевают растратить основную часть своих сбережений. Поэтому храм находится в таком жалком состоянии, заключил настоятель.
Мы раскланялись с ним и подошли к группе мальчишек, которые уже успели привыкнуть к европейским туристам и с жаром предлагали нам так называемые тибетские монеты, до которых очень жадны посетители запада. Мальчишки не знали, что в Тибете никогда не было своих монет и что до XVIII века там ходила непальская монета неварских королей династии Малла, а после XVIII века — китайская валюта, специально отчеканенная для Тибета.
