Скворцов-Степанов - [5]

С наслаждением читает он зарисовки о жизни насекомых и животных, о цветах и птицах. Вечерами, обжигаясь горячей картошкой за ужином, или перед сном слушают братья и сестра то, что узнал днем Ваня. А в воскресные дни он спешит на природу, чтобы самому проверить то, что недавно прочел из книг и журналов.

Задумчивость была, пожалуй, одной из примечательных черт Вани Скворцова в школьные годы. «А Ваня опять о чем-то мечтает», — шутили домашние. Тот только улыбался и снова погружался в мысли: это были размышления о прочитанной книге, об услышанном на уроке, об увиденном вокруг. Даже в шалостях сверстников в школе он почти не участвовал, хотя очень любил юмор, потешные игры. Чаще всего в одиночестве сидел где-нибудь в укромном уголке и, наблюдая шумную возню товарищей, строил какие-то планы, с кем-то про себя спорил, доказывал. Его одноклассник Матвей Петрович Смирнов, впоследствии учитель-краевед, вспоминал, что Ваня отнюдь при этом не походил на замкнутого, скучного ученика, которому чужды были детские забавы, игры и даже проказы.

Учился Ваня превосходно.

Окончив с отличием в 1885 году Богородское городское училище, Иван Скворцов стал все больше интересоваться социальными вопросами, особенно под влиянием знакомства с такими литературно-публицистическими журналами демократического направления, как «Отечественные записки». Немало полезного для себя 15-летний юноша извлекали из журнала «Дело» (комплекты этих изданий за несколько лет дал ему почитать один школьный товарищ). В это время Иван Скворцов твердо решил стать учителем и непременно сельской школы, усматривая в этом и свое участие в популярном тогда народническом лозунге «идти в народ».

Первая попытка поступить в 1886 году в Московский учительский институт закончилась неудачей: огорченному абитуриенту весьма путано «объяснили», что он не прошел «по случаю небывалого конкурса». Однако это не остановило Скворцова, и в следующем году он снова сдает экзамены и становится студентом.

По тому времени учительский институт давал довольно широкое образование: здесь преподавались русский язык, арифметика, алгебра, геометрия, физика, биология («естественная история»), педагогика с дидактикой, история, чистописание, рисование и черчение. Среди внеклассных предметов значилась гимнастика. Но в числе первых дисциплин в программе значился закон божий. И неудивительно: религиозному воспитанию будущих наставников подрастающего поколения придавалось особое значение.

Иван Скворцов уже на первых порах студенческой жизни столкнулся со строгим распорядком дня по законам интерната: подъем в семь утра, отбой в одиннадцать вечера, лишь два послеобеденных часа на отдых и прогулку. В обязанности студентов входило ежедневное посещение приходской церкви да еще участие в церковном хоре. Пение вообще доставляло Ване много хлопот: и голосом не особенно «вышел», и «медведь на ухо наступил». Как и в училище, в институте приходилось много трудиться над чистописанием — в те годы да еще для учителя начальной школы этот предмет значился среди ведущих. Жаловался Ваня сверстникам и на «отсутствие таланта» по рисованию. Четверки по пению, рисованию и чистописанию — это был «потолок» старательного студента. Зато он имел отличные оценки по всем остальным дисциплинам. Выпускное решение педагогического совета института гласило: «Способности — отличные… Стоит выше всех своих товарищей по развитию, способностям и познаниям; тверд и устойчив в своем поведении, в отношениях к товарищам добр и сердечен. Вообще направление его очень хорошее»…

И в этом не было преувеличения: его статьи в студенческом рукописном журнале удивляли не только глубиной мысли, но и отличным литературным стилем.

Сам переезд в Москву много изменил в жизни Ивана Скворцова. Самой большой радостью было посещение библиотек, открывшийся доступ к общественно-политической литературе, которая его все больше и больше увлекала. Он по-настоящему чувствовал себя счастливым человеком, когда удавалось достать билет в театр или на художественную выставку.

Из ежемесячных трех в среднем рублей «карманных денег», которыми располагал Ваня, основная доля тратилась па приобретение книг. Студент испытывал гордость оттого, что сумел приобрести павленковское издание сочинений Глеба Успенского и некоторые книги М. Е. Салтыкова-Щедрина. Еще в Богородске, читая комплект журнала «Отечественные записки», Скворцов обратил внимание на фамилию редактора — Н. К. Михайловский. В институте он узнал, что это один из известных представителей народничества. Иван выписал в библиотеке некоторые работы Михайловского, а также ряд трудов другого лидера народничества — Петра Лаврова.

В 80-е годы XIX века это были кумиры молодой разночинно-демократической интеллигенции. Особенно их идеями увлекалось студенчество. Обдумывая неудачный опыт «хождения в народ», Михайловский пришел к выводу, что разночинная интеллигенция — единственная общественная сила, способная вести сознательную борьбу с царизмом. В учении Михайловского Ивана Скворцова привлекало вместе с тем сочувствие угнетенному положению крестьян, его смелые призывы разрушить «старый, обветшалый мир». Лавров тоже считал двигателем прогресса интеллигенцию, а точнее — небольшую группу людей, которая должна была «вырабатывать программу необходимого развития общества». Подкупали мысли Лаврова о «непосредственном политическом действии», в том числе о терроре как основном методе борьбы с самодержавием. Теория «неоплатного долга интеллигенции» перед народом, призывы Михайловского и Лаврова к переустройству общественного строя на началах истины и справедливости воспринимались тогда малоискушенной в политической борьбе молодежью как лозунг свержения монархии.