Скульптор-экстраверт - [13]

Я закрыл все окна и двери на замок, расшторил окна. Провел рекогносцировку и доложил об этом по всей форме на командный пункт.

– Товарищ генерал! Разведка донесла!

Отрапортовав генералу, я зарядил оружие, взвел пусковые курки и выставил редуты. Я выстроил напротив раковины – в ряд пять крысоловок, заряженных приманкой – хлебушком ржаным. И рассыпал перед крысоловками голубоватые таблетки. На часах было восемь часов, по вечеру дня того…

По проводной связи раздался телефонный звонок на командный пункт. Мне поступил приказ от генерала:

– При обнаружении противника без промедления открывать огонь на поражение!

Я не мог подвести генерала нерешительным бездействием своим. Что бы он обо мне тогда подумал, да ничего хорошего. Он счел бы меня за лузера, и это только в лучшем случае, а в худшем поставил бы меня к стенке, не пожалев на меня даже последнего патрона… Я выключил свет в комнате, сел на табурет. Затаился. Мое сердце медленно постукивало в такт вздохам, мне стало по-настоящему страшно в эту лунную ночь в ее преддверии.

Через пятнадцать минут в дальнем правом углу комнаты послышался шорох, наподобие возни крысиной, сердце замерло в груди. Мои органы чувств обратились в слух. Я увидел торчащую из-под пола острую мордочку с усиками и блестящими в темноте глазками…

Зрачки крысы бегали по комнате. Огромная крыса медленно и нехотя выползла из-под раковины и присела на задние лапки; судя по размерам, это был вожак – вожак стаи. Буквально сразу сзади вожака показался отряд сопровождения, я увидел еще три – четыре мордочки со сверкающими в темноте зрачками.

Я не дышал вовсе, страх бродил по комнате. Мне никогда доселе не доводилось нос к носу встречаться с врагом, от которого веяло смертным холодком и с которым мне предстояло сразиться в бою, не на жизнь, а на смерть… Тук… Тук… Тук. Я вслушивался в удары своего сердца. Мною овладело чувство страха, я познал страх! Я испугался, испугался по-настоящему, мне было не до шуток. У меня от страха перехватило горло, чувство моего страха было избыточным… Я не мог вымолвить ни слова, у меня онемели губы, я не мог пошевелить ногой, у меня не было сил и желания поднять руки, вот так я струсил в тот скорбный для себя момент.

По проводной связи раздался звонок на командный пункт… Я вздрогнул – табурет скрипнул, топор упал из моих рук. От удара топора о пол грохотнуло так, что крысы сверкнули молнией и исчезли под раковиной… Я сглотнул слюну и овладел собой. Встал с табурета, включил в комнате свет, поднял трубку и перевел дух – мой страх исчез сам собой, он растворился в комнатном свете…

– Доложите обстановку…

– Mon general… Только что пять – шесть сук, пять – шесть серых тварей, испугали меня до смерти и скрылись под раковиной, после того как я уронил топор на пол…

– Это был арьергард противника… Не бойтесь противника, лейтенант, не дрожите перед ним в коленях, он это чувствует своим животным страхом. Ваш противник в точности так же боится вас, как и вы его, и тоже дрожит от страха – не меньше вас…

Слова генерала дали мне понять простую истину – все, а не только я, боятся смерти. Произнесенные им слова успокоили и взбодрили меня. Я боялся прослыть перед ним неучем и невеждой, но все же набрался смелости и рискнул спросить:

– А что такое арьергард?

– Боевое охранение. Продолжайте докладывать обстановку… Бодрый и командный голос генерала приободрял, давал надежду и вселял в меня силы, его голос предавал мне уверенность. С каждой его фразой, с каждым его указанием воля к действиям побеждала во мне чувство немощности и страха, все еще цеплявшегося своими когтями за мою волю, за душу мою…

Голос генерала звенел, играл огнем и бравировал киловаттами энергии, он подпитывал и заряжал меня, как батарейку, и гнал в бой… Я подчинялся его словам беспрекословно…

– Мною выставлено пять массивных крысоловок в ряд в метре от раковины. Впереди крысоловок мною свалено в одну большую кучу десять таблеток.

– Что служит приманкой в крысоловках?

– Ржаной хлебушек.

– Плохо дело. Рассредоточьтесь и смените приманку. Нельзя сваливать все снаряды в одну кучу. Вожак стаи сожрет все таблетки одним разом и не поперхнется. Разбросайте таблетки по углам, а крысоловки разместите по комнате на свой выбор, на равном удалении друг от друга. И смените, наконец-то, приманку, лейтенант!

– Mon general, разрешите записать ваши указания…

– Не стоит это делать – это ни к чему, времени в обрез, счет пошел на минуты. У вас мясо в доме есть?

– Нет, мяса нет. Но в холодильнике схоронился небольшой кусочек прекрасной докторской колбаски – от Дымова…

– Великолепно! Лучше приманки не сыскать. Сменить ржаной хлеб на колбаску от Дымова! После того как расставите крысоловки и разбросаете отраву по комнате, не забудьте сменить место своей дислокации…

– Mon general, но что такое дислокация?

– Твою мать, Вадим, чему тебя Щурый учил?! Дислокация – это место твоего расположения. Выполняйте приказания!!!

Я повесил трубку и осмотрелся по сторонам комнаты. Увидел валяющийся на полу приунывший топорик, подошел к нему, поднял, обласкал взглядом и поставил рядом с камином – пускай пока здесь потомится-постоит. Этот топорик очень удобен и ловок в обращении, он мастеровитый и с пластмассовой оранжевой ручкой на современный манер. Работать, в смысле махать, таким топориком – одно удовольствие… Цены нет такому топорику, он сегодня непременно сгодится мне…