Скрытые инструменты комедии - [77]
Безусловно. Часто центральный персонаж вашей истории начинает повествование, полагая, что ему нужно одно; события повествования и естественная эволюция персонажа трансформируют его до такой степени, что в итоге он уже хочет совсем другого. В «Дне сурка» Фил начинает с того, что хочет как можно быстрее уехать из Панксатони. Когда оказывается, что это невозможно, у него появляется желание наслаждаться жизнью на полную катушку: есть, пить, курить что захочется, брать что захочется и трахать кого захочется. Осознав пустоту и бессмысленность такого существования, он стремится к переменам — к полезной, наполненной жизни, в которой есть место для его главной любви: Риты.
Во-первых, речь идет о старании победить; стараться — совсем не обязательно добиться желаемого. Но есть вещь более важная: даже если персонажу комедии все-таки удается чего-то достичь, он по-прежнему остается Не-Героем — ему недостает множества навыков и умений, и перед ним стоят непреодолимые препятствия, — а вы придумали некий способ их преодоления — возможно, не из лучших, и вполне вероятно, он не сработает, но если вы попытаетесь... то преодоление непреодолимых препятствий часто есть завершение комического эпизода или всего повествования; и наконец, персонажи часто решают проблемы как бы ненароком, без многих практических навыков и средств.
Не нужно быть Не-Героем (не иметь необходимых практических навыков), если вы хотите усилить романтические и драматические элементы в сцене. В одном из ситкомов 70-х, когда придурок получает урок (например, Тед Бакстер в «Шоу Мэри Тайлер Мур»), необходимо повысить его чувствительность, чтобы он лучше осознал и понял собственные действия, устыдился или озадачился. В результате он просит прощения или признает свою вину (mea culpa!), и у зрителей вырывается довольное: «Да-а-а-а-а!» После этого идиот, конечно, возвращается к своему идиотскому поведению, и сцена обретает комическую концовку.
Один из вариантов: не стоит особо беспокоиться по поводу того, что именно вы говорите; сфокусируйте внимание на том, кто вы есть. Всегда играйте персонажа. Вспомните собственную маму, шурина, эксцентричную тетушку Иду. Неважно, что именно они говорят или как здороваются, заходя в дверь. Есть две вещи, которые делают их смешными (во всяком случае, задним числом): кто они такие и как они это говорят. Вы актер, и написание сценария — не ваше дело. За него ответит кто-то другой. Ваше дело — привнести правду и личность вашего персонажа в любую ситуацию; это касается и того, что они говорят, и того, как. Иными словами: изыщите способ быть человечным «со всеми вытекающими», несовершенством, иногда глупостью, потерянностью — словом, всем спектром человеческого поведения.
Но здесь есть одно исключение — сценарий, перегруженный скверными шутками. В этом случае советую действовать следующим образом: не можете предложить режиссеру лучший вариант — попросите его убрать эти шутки, или (что еще лучше) пусть их произносит кто-то другой. Иствуд и Де Ниро постоянно перечитывают свои сценарии, сокращая в диалогах реплики собственных персонажей, чтобы побольше слушать и реагировать.
Похоже на вопрос, который мне часто задают: «Какие книги нужно прочитать, чтобы стать сценаристом/актером/режиссером комедии?» Книг хороших немало (надеюсь, это одна из них), но отвечаю я всегда так: посмотрите все мыслимые и немыслимые комедии, затем почитайте сценарии, затем посмотрите ваши любимые телевизионные комедии. Как научиться играть джаз? Прочитав какую-то книгу? Нет, слушая его. То же и с комедией: необходимо смотреть, слушать и изучать ее музыку.
С этим явно согласен Дик Кэветт[49]. По словам Кэветта, «Только Морт Лахман, многолетний главный сценарист Боба Хоупа, сумел словами выразить то, что я лишь чувствовал. Лахман сказал, что сценарист комедии может жить вполне спокойно и беззаботно, зарабатывая немыслимые деньги, при условии, что он обладает двумя качествами: чувством юмора и способностью «включить в своей голове» комика, для которого он пишет. Я прозрел. И в полной мере осознал значение этого принципа, когда писал для Джека, а позднее для Джонни и других. В случае с музыкой неспособность соблюсти такой принцип называлась бы отсутствием слуха. Я знал сценаристов, которые так и не получали постоянной работы по истечении роковых тринадцати недель испытательного срока, потому что они не чувствовали разницы, что именно скажет их комик: «несомненно», «бесспорно» или просто «еще бы». Так называемый «пролетарский» комик мог вообще отказаться от прекрасной шутки только потому, что слово «проницательность» вызывало у него отторжение, комик-«умник» как раз сохранил бы такой гэг. А сценарист — работу».
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
