Скрытая угроза - [12]

– Мы с чемоданом не беседовали. Нам сказали, что на Лавон, шесть, возле детсада, имеется подозрительный предмет, мы и обезвредили подозрительный предмет на Лавон, шесть, возле детсада. А дальше – работа ваша.

На снимках чемодана, сделанных перед тем, как его взорвать, было видно, что хотя его и спрятали в кустах, редкие ветки не смогли скрыть чемодан полностью. Если б соседка не заметила, как какой-то человек прячет его там, кто-нибудь из идущих по трипинке все равно его увидел бы.

На снимке чемодан выглядел старым. Старый, матерчатый, розовый с темно-зеленой ручкой.

Около восьми появились родители, катившие коляски по ведущей к детсаду тропинке, и Авраам зашел туда следом за ними. Впереди шел пожилой человек, и инспектору на минуту показалось, что тот прихрамывает на правую ногу, но, возможно, у него просто была тяжелая поступь из-за того, что он нес на руках ребенка. Воспитательница отказалась говорить с Авраамом и попросила прийти после обеда.

– Детям хватило вчерашнего испуга. Полицейские тут вовсе ни к чему, – сказала она.

Инспектор мог бы настоять, но уступил. Были в этой женщине упертость и агрессия, и она пробудила в нем какое-то беспокойство, смысл которого он понял только позже, в течение дня.

В ожидании, пока откроют винную лавку, Авраам опросил соседей, которых застал дома. Вопросы были все те же:

– Известно ли вам про какой-нибудь конфликт между одним из жильцов и воспитательницей детсада?

– Не было ли на вашей памяти какого-то необычного события, связанного с детсадом, расположенным в этом дворе?

– Случались ли здесь какие-то криминальные или другие разборки, о которых вы можете доложить?

– Не заметили ли вы человека, который вчера утром подбросил сюда чемодан?

– Не заметили ли вы пару дней назад подозрительного человека, слоняющегося возле дома?

К этим вопросам, составленным накануне вечером дома, Авраам добавил вопрос о винной лавке, о событиях, происходивших или не происходивших в ней в последние дни. Жильцы на все отвечали отрицательно, и на каком-то этапе полицейский сменил порядок вопросов. В конце опроса он показывал собеседникам фотографию Узана. Никто его не опознал – кроме одной жилички, матери четверых детей, живущей на втором этаже. Она уверяла, что в прошлом году не раз видела его возле дома и думала, что он отец одного из воспитанников детсада. Но как раз в последнее время женщина его на этой улице не встречала. Вчера уж точно нет – вчера она вообще проснулась после того, как чемодан взорвали. Инспектор записал ее имя в свою записную книжку.

В пол-одиннадцатого он вернулся в лавку «Вина города» и долго расспрашивал молодую продавщицу. Та сообщила, что хозяин появится лишь через два часа. Лавка открывается в десять, и когда обнаружили подозрительный предмет, там не было ни души. Они услышали об этом позже от одного из покупателей, и от хозяина тоже не будет никакой пользы, потому что раньше полудня его в лавке не увидишь. На витрине висели бумажные тарелки, на которых были тушью обозначены скидки на иврите и на русском. Авраам мог бы купить на Рош ха-Шана за 35 шекелей две бутылки чилийского красного и за 55 шекелей бутылку водки «Абсолют». Угрожали ли хозяину в прошлом, шантажировали ли его – этого продавщица не знала. Лично она в часы работы ничего такого не видела.

Инспектор пообедал в буфете с Элиягу Маалюлем. Тот все расспрашивал про помолвку с Марьянкой и про то, когда она приезжает.

– Она что же, увольняется там из полиции и приезжает к тебе сюда? – спросил Маалюль.

– Да. Что-то в этом роде. – Авраам кивнул.

Элиягу присвистнул:

– Непростое решение… И что же она тут будет делать? Начнет изучать иврит?

– Да еще не ясно. Приедет – будем думать.

Об Офере Шараби и о предыдущем расследовании они не говорили вообще. Авраам не знал, почему Маалюль не упоминает про отчет Иланы Лим – может, ему об этом вообще ничего не известно?

Опытный специалист по работе с подростками взглянул на него своими влажными, глубоко запавшими глазами, напоминающими ему отцовские глаза, и сказал:

– Ты не представляешь, до чего я за тебя рад, Ави. Ты выглядишь другим человеком, точно тебе говорю. И сразу, как она приземлится, приходите к нам на ужин.

Брифинги с координаторами разведслужбы ничего не дали, и у полицейского из оперативно-разыскного подразделения, приставленного хвостом к Амосу Узану, тоже не было никакой информации. Тот не покидал своей квартиры на улице Ха’Ционут, 26, до одиннадцати часов. По всей видимости, он пребывал в ней один. Потом Амос поехал на своей черной «Хонде Сивик» навестить мать в больнице «Вольфсон» и по пути нигде не останавливался. Он купил в больничной лавке газету и какой-то безалкогольный напиток и поднялся в онкологическое отделение. В руке у него была большая сумка, которую Узан захватил из дома, судя по всему, со сменой одежды и белья, и из больницы он все еще не выходил.

Авраам ждал в участке, у себя в кабинете, и колебался, стоит ли позвонить Илане. С самого его приезда они не виделись, а сейчас вот есть предлог для встречи. Можно было бы выяснить, что ей известно о шантаже и о рэкете в алкогольном бизнесе. Но вместо этого инспектор позвонил Марьянке. Ее мобильник сработал, но она не ответила.