Скрижали - [17]

— Нехитрое дело. Уплатил барыге три сотни, и все дела. А вот как вы до меня дошли, Артур Крамер? Не знаю, как no батюшке. Иринка, думаешь, ты сама его привела — ни фига! Случайностей нет. Всегда говорю: человек — орудие тайных сил.

— Но почему тайных? Почему, как ребёнок, все о тайнах, о каких‑то посвящённых? Здесь у вас полно интересных брошюр, книг, манускриптов, но много и оккультной муры с «секретами» и «тайнами». Вспомните, Иисус Христос, Бог, приходит к людям, говорит при всех истины, сокровеннее которых нет и быть не может. Говорит всем, каждому ошеломляющие вещи простым, доступным языком. Каждый может стать посвящённым, приняв покаяние, крещение. Дверь открыта. Разве не так? — Артур смотрел на своих собеседников, с горечью видел: они НЕ ГОТОВЫ. Научный работник. Полуграмотный чудак–йог, питающийся случайными крохами со стола знаний. Примитивные, начальные шаги по тропинке, могущей привести на истинный духовный Путь. Но могущий и увести от него.

— Кроме Христа есть Будда, Магомет, — неопределённо отозвался йог. — Надписали бы мне книжку на память…

А Ирина Константиновна спросила:

— Вы надолго к нам? Можете меня продиагностировать? Кто знает, скоро ли представится случай?

Артур подсел к столику, покорно открыл обложку своей книги, написал на титульном листе: «Ни Будда, ни Магомет, ни другие светочи мира не были воплощением Бога, который пошёл на крестную муку за всех нас». Потом, допив чай, встал, попросил подняться Ирину Константиновну, издали протянул руку к её голове, начал было прислушиваться к своей ладони, как вдруг заметил, что йог, сидящий за её спиной, чуть заметно подмигивает ему, показывает пальцем то правое лёгкое, то на область щитовидки.

— Извините, — Артур опустил руку. — Устал. Собственно, уже поздно, мне пора.

Они увязались проводить. Улучив момент, Артур шепнул йогу:

— Зачем подсказывали?

— А если бы ошиблись? Ирку весь город знает, могли бы иметь кучу пациентов…

Прощаясь под фонарём у дворика дома, где жил Стах, Ирина Константиновна сказала:

— Сколько я поняла, вы с христианством, с церковью. Это очень грустно.

Васька–йог объяснил:

— Всякий, кто себя чем‑то повязывает, теряет свободу.

Артур, вздохнув, поклонился им:

— Храни вас Господь!

…Веранда светилась. Стах был дома. Стоя у стола, зашивал брезентовую куртку.

— Где пропадал? — напустился он на Артура. — В городе тревожно. Звонил сюда из своей конторы, потом из милиции. Тебя всё нет. Говорят, опять били русских, в этот раз у «Навруза».

— Знаю. А что ты делал в милиции?

— Понимаешь, ЧП. Ночью, когда ты ещё спал, позвонили из погранкомендатуры: на въезде в город задержан газик, доверху набитый стреляными джейранами. Помчался разбираться. Оказалось, мои же егеря пропустили в заповедник браконьеров с автоматом. За ящик водки. Те же самые егеря, которые со мной на вертолётах четырнадцать лет назад завозили джейранов, присматривали за стадом, берегли… Пахло прокурором. Половина джейранов — пограничникам, половина — следователю. Еле замял. Пришлось отмывать газик от крови, за что‑то зацепился, вот куртку порвал.

— А что браконьеры?

— Какие‑то кооператоры. Двое их — водитель и стрелок. Отделались только автоматом.

— Неужели их отпустили?

— Как же иначе? Иначе — открытие уголовного дела. Влипнут и егеря. А ведь все многодетные, у одного аж одиннадцать детишек… Садись ужинать. В казане вермишель с тушёнкой. Ждал тебя — не дождался, сам поел. Теплая ещё.

— Я тоже сыт. — Артур сидел на застеленном диване, снимал ботинки. — Был тут у одной — начальница Нины из Ботанического сада. Потом повела к Ваське–йогу. Слыхал про такого?

— Да его весь город знает! Случаем, не заставил купить у него мумие? Приторговывает поддельными снадобьями, настойками, лечит, учит. Каждый раз вижу его на базаре, продаёт раскрашенные бюстики Нефертити и Сталина, делает из папье–маше.

— Кое‑что он, безусловно, сечёт, — отозвался Артур. — Старый человек, ни во что не верит, циник.

— Я тоже не верю, как говорится, ни в Бога, ни в черта, ни в генеральную линию. — Стах перекусил нитку, критически осмотрел заплатку на куртке. — Ну как?

— У меня бы вообще ничего не получилось. Бедные мы холостяки, ты разведенец, я вдовец.

— Запел песню! Мы ещё скажем жизни: я тебе покажу! Кстати, ты не хотел бы половить рыбу? Ну что смотришь? Ладно. Ложись спать.

…Месяц плыл за мутным окном веранды. Артур лежал, закинув руки за голову, думал о том, как бездарно прошёл этот длинный день жизни. Опять, как когда‑то до Анны, несло по чужим людям. Теперь у него не было не только Анны, не было и учеников, которых сам же разогнал. Нужно было бы позвонить в Москву Толе Сергееву. Но Артур не знал, когда вернётся. Он вспомнил, что хотел все‑таки спросить Стаха, есть ли связь между его пребыванием в этом городе и находящимся в Сирии на фестивале Бобо Махкамбаевым, но из комнаты давно уже доносилось тяжёлое похрапывание.

ИЗ «СКРИЖАЛЕЙ»

КРИШНАМУРТИ

(Конспект)

Состояние подлинного творчества — не результат усилия. Когда есть понимание того, что «есть», когда есть чувство пустоты, тогда приходит творческое состояние, творческий разум, который и несёт счастье.