Скрижали - [18]

* * * * *

Борьба, конфликт, стремление к становлению ведут к страданиям, неведению, тоске. Только когда вы осознали свою внутреннюю неполноценность и живёте с нею, не стремясь её избежать, принимая её целиком, тогда вы открываете в себе необычайное спокойствие, идущее от понимания «того, что есть».

* * * * *

Когда вы любите, «я» отсутствует. Там, где любовь, там нет «я».

* * * * *

Важно понять не то, кто именно Учитель, а почему вы за ним следуете.

* * * * *

Ум должен быть совершенно пуст, чтобы получать. Но желание стать пустым, чтобы приобрести, — это глубокая внутренняя помеха. Это необходимо понять полностью.

* * * * *

И бедность и богатство являются узами. Тот, кто сознаёт себя бедным, и тот, кто сознаёт себя богатым, являются игрушкой обстоятельств.

* * * * *

Быть властным, быть преуспевающим — означает находиться в рабстве.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«Никогда не прощу Крамеру этих своих слез, — думал Борис Юрзаев, проснувшись на раскладушке в пустой комнате. — Пожалел он меня! Лучше бы «СкрижалиІ оставил. Чёрт возьми, даже сердце болело, даже тюрьма приснилась. Да, тюрьма приснилась, давно этого не было…»

Брызнул звонок телефона.

— Кто? Что? Слушаю!

— Это Толя. Доброе утро. Что, звонил вчера Артур?

— Нет. Не звонил.

— Да ты что?! — огорчился Толя. — А я только что после пробежки. Вытащил из ящика газету, а там длинный такой конверт. Письмо! Как ты думаешь, от кого?

— Не от Артура же?

— Из Австралии, из Мельбурна от Виктора! Вот на конверте написано: «Артуру Крамеру и всем членам группы». Жутко хочется прочесть! Как ты думаешь?

— Вскрывай! — Борис откинул одеяло и сел на раскладушку. — Раз всей группе, значит, и нам, кому же ещё? Кому?

Маниакальная надежда на то, что там, в Мельбурне, известно что‑нибудь о «Скрижалях», слабо затрепетала в душе.

…Как хорошо и просто прошли эти полтора года с Виктором. Еженедельно вечерами собирались на три часа в так называемой оздоровительной группе при бассейне «Москва», осваивали позы хатха–йоги, крутили воображаемые спирали по Перепелицыну, делали доклады о «Тайной доктрине» Блаватской, об «Агни–йоге» Елены Рерих… Потом — плаванье. Медитация в воде, лёжа на спине. И всего‑то с каждого брал Виктор по сотне. Правда, таких групп у него было шесть или семь. Это сколько же в месяц?

Толя Сергеев наконец распечатал конверт и начал читать торжественным голосом:

— «Здравствуйте, Артур, Анна! Здравствуйте, все друзья!»

— Только, пожалуйста, без пафоса! — крикнул Борис. — Ненавижу пафос!

— Хорошо, — кротко согласился Толя, продолжая чтение. — «Как там у вас? По телевизору, по радио стараюсь следить за событиями. В курсе дела. И тем не менее завидую вам. Здесь болото бездуховности. Местные русские и украинцы — жуткие куркули, обыватели. Не с кем слова сказать. Мельбурн — город–парк, утопает в зелени, на свободе летают попугаи. Океан в десяти минутах езды от дома, где мы снимаем трёхкомнатную квартиру. У меня уже есть машина, хотя и не новая. Светка с дипломом врача ездит на курсы медсестёр, Игорек — в школу. Я пока без работы. Живем на пособие, молитесь о нас! Нам тут плохо. Мы в вакууме.

У вас начинается весна, у нас начало осени. Зимы здесь нет. Иногда температура опускается до 2–4 градусов тепла, изморозь, вот и все. Эти сведения сообщаю специально для Анны, которая так интересуется загадочной для неё Австралией. Кенгуру пока что нигде не прыгает.

Артур! Я так жалею, что мой застрявший в мочеточнике камень и Ваше вмешательство свели нас всего за два года до моего отъезда. Часто вспоминаю последнюю встречу у Вас дома. Помните? Вы говорили, что глубокая медитация достигается не столько посредством позы, регулировкой дыхания, а прежде всего Иисусовой молитвой, когда она опускается в смиренное сердце и сама начинает твориться в нём. Я всё помню! Приходится признать: неправильно вёл свои группы. Последнюю в том числе. Замечательно, что в конце концов Вы согласились взять её на себя. В этом смысле уезжал со спокойной совестью.

Артур! Теперь я, что называется, кусаю локти, что не попросил копию того, что Вы как‑то назвали «СкрижалямиІ, откуда Вы мне прочли несколько потрясающих фрагментов. И дело не в том, чтоб научиться целительству. Знаю, эта возможность мне не дана. Так можно ли надеяться получить копию «СкрижалейІ хоть когда‑нибудь в будущем? К концу августа к вам в Россию собирается лететь один мой знакомый. Могу передать денег на ксерокс, на машинистку, если надо. Кстати, через него хочу передать всем сувениры. Что прислать Вам? Какой у Анны размер ноги? А у Валечки?

Молитесь обо мне. Горячий привет Анне! И всем. Виктор».

— Так он только в августе приедет, этот его знакомый?! — прямо‑таки заорал Борис. Ревность к Виктору, который может получить «Скрижали», была нестерпимой.

— А что? — удивился Толя. — Ты давно уже будешь в Израиле.

— В том‑то и дело! В том‑то и дело! — вопил Борис. — А что Валечка? Где сейчас Валечка? Ты её видишь?

— Работает у себя в Боткинской. Вчера она с сыном и ещё трое наших были в Малом зале на концерте.

— Что ж меня не пригласил?!

— Ты же сидел ждал звонка Артура!

— Ах да! В каком корпусе работает? В двадцатом? Привет!