Скрижали - [19]

…Через час Борис Юрзаев уже подъезжал к больнице имени Боткина. Хотя Валя Мурашева и была, кажется, одной из немногих, кого в своё время Виктор называл «продвинутой», а Крамер прилюдно хвалил, ставил в пример, Борису не верилось, что она обладает «Скрижалями». Слишком уж проста была эта массажисточка, слишком богомольна. Однако пренебречь этой встречей он не мог: чем черт не шутит.

На территории больницы, свернув вправо, проехал мимо приёмного отделения, у которого, как всегда, стояли машины «Скорой помощи», потом свернул влево, чтобы подкатить к высокому двадцатому корпусу, но узкий проезд был перекрыт работающими асфальтоукладчиками.

Борис развернулся, поехал через боковую дорожку в объезд, и тут за старыми тополями мелькнул одноэтажный краснокирпичный домик.

Через сутки, завтра, он будет думать о том, что было бы, если б асфальтоукладчики не перекрыли прямой путь и он не проехал бы мимо этого красного домика, где помещалось ре–анимационное отделение, оснащённое похожими на стеклянные саркофаги кислородными камерами.

Здесь работал один из его соучеников по медицинскому институту, здесь Борису доводилось бывать, сюда он не раз привозил Артура Крамера, чтоб тот вытягивал с того света умирающих.

Здесь побывал Юрка! И тот забытый факт, что здесь побывал Юрка, возрождал в Борисе Юрзаеве погасшую было надежду найти Артура и уехать в Израиль со «Скрижалями» — сокровищем, о каком только могли мечтать создатели дурацких волшебных сказок.

Богомольная Валя Мурашева была теперь даром не нужна! А нужно было немедленно дозвониться Юрке, благо телефон его имелся в записной книжке на букву «П» — Пахан.

Припарковав машину у двадцатого корпуса, Борис вбежал по ступенькам, вошёл в вестибюль, направился к висящему на стене телефону.

Юрка был дома!

— Ну, чего у тебя? — с ленивой хрипотцой раздалось из трубки. — Поговорить? Что значит «поговорить»? Дело что ли есть? Если дело — с того бы и начал. Я твой должник, помню. Знаешь что, приезжай‑ка ты ко мне в офис во второй половине дня. В какой ещё офис? Приедешь — увидишь. — Юрка продиктовал адрес офиса, расположенного где‑то в районе метро «Автозаводская».

«Ну и дела! — бормотал Борис, пряча в карман записную книжку. — Пахан — в офисе!»

Сквозь стеклянные стены вестибюля лупило тёплое весеннее солнце. До второй половины дня было далеко. И Борис решил все‑таки пока что поговорить с Валей, вошёл в коридор первого этажа, где помещалось отделение физиотерапии. У кабинета с табличкой «Массаж» сидело несколько человек в застиранных больничных пижамах. Только один — невысокий, худенький паренёк в синем тренировочном костюме — похаживал туда–сюда с авоськой в неестественно согнутой руке, припадал на левую ногу.

Борис обогнул его, открыл дверь, увидел помещение, разгороженное шторами на отдельные кабинки. В одной что‑то гудело, в другой — ритмично щёлкало.

— Здесь Валентина Мурашева?! — громко спросил он и увидел, как одна из штор сдвинулась в сторону, в проёме показалась голова Вали, тотчас осветившаяся улыбкой.

— Боречка! Надо же! Как раз сегодня о тебе думала: «Уедет, даже не попрощаемся». Толя Сергеев сказал, уезжаешь. Правда?

— Поговорим, — ответил Борис, невольно заражаясь её белозубой улыбкой.

— Миленький, обожди минут пятнадцать–двадцать, кончу массаж. Только не уходи! — Голова Валентины скрылась за шторой.

Торчать в сумрачном коридоре среди больных не хотелось, и он снова вышел в вестибюль, залитый светом.

— Вы надолго её задержите? — раздался за спиной чей‑то голос.

— А в чём дело? — Борис обернулся. Перед ним стоял худенький паренёк с авоськой.

— Обещала отвести к главному врачу. Всю ночь жду. Вчера приехал. У вас закурить не найдётся?

— Не курю. А что с вами? Почему всю ночь? — Борис с недоумением посмотрел в смуглое узкоглазое лицо.

— Говорю, приехал вчера. Не принимают. Нет направления. Ждал до утра главного врача. А его до сих пор нет, где‑то в Моссовете. Эта самая Валя обещала, как появится, отвести.

— Где же ты ночевал?

— Здесь. В кресле.

— Откуда ты явился без направления? Надо было самому идти на Рахмановский, в министерство! Что с рукой и ногой?

— В армии был, под Вологдой. С грузовика сгружали ящики со снарядами. Один ящик упал на меня, перебило какой‑то нерв, руку скрючило, ногу, — вяло объяснил паренёк. — Год уже по госпиталям, больницам. Надоело. Толку никакого. Уехал к своим, под Ташкент. Там бедность. У родителей без меня четырнадцать детей. Я старший. Рука болит, особенно ночью, заснуть не могу. Совсем не сплю. Уже и морфий не помогает. Другая наркота тоже.

— Значит, наркотики потребляешь?

— Теперь нет. Бедность. Сам ничего заработать не могу. Говорят, вылечить нельзя, а боль вроде только здесь могут убрать. Я и поехал без билета. Проводница пустила. Если не помогут, не избавят от боли — всё, жить не буду.

— Что «всё»? Что? — накинулся на него Борис. — Идем туда, в уголок! Попробую снять боль. Пошли!

— Это как?

— Биоэнергией, слыхал?

— Слыхал. Делала одна в Ташкенте. Мои родители барашка продали, последние деньги отдали. Не помогло.

— Да я бесплатно!

— Хоть и бесплатно, не нужно, вот покурить бы достать…