Скрещенные костями - [4]

С посторонними она иногда играет в глупую блондинку, хлопая ресницами и добавляя в голос хрипотцы, которую узнает любой, кто смотрел старые фильмы вроде "В джазе только девушки" или "Автобусная остановка". Насколько я знаю, моя мать ни разу в жизни сама не меняла сдувшуюся шину.

Если бы резкий нотки гнева в ее голосе не дополнялись бы темными кругами под ее глазами, я бы могла ответить тем же. Вместо этого, я просто пожала плечами.

- Я не знаю, мам. После того, как это произошло… Я несколько дней оставалась койотом.

Я представила полу-истеричный образ того, как звоню ей и говорю: "Кстати, мам, угадай, что случилось со мной сегодня…"

Она посмотрела мне в глаза и, я думаю, увидела больше, чем мне бы хотелось.

- Ты в порядке?

Я уже собиралась сказать "да", но время, прожитое с существами, умеющими чуять ложь, подарило мне привычку отвечать честно.

- По большей части да, - сказала я, идя на компромисс. - Помогает то, что он мёртв.

Было унизительно, что опять появилась тяжесть в груди. Я дала себе столько времени пожалеть себя, сколько могла позволить.

Мама могла обнимать своих детей, как любой из самых лучших родителей, но я должна была больше ей доверять. Она знала, насколько важно крепко стоять на своих двоих. Кисть её правой руки была сжата в напряжённый кулак, но когда она заговорила, её голос был оживлённым.

- Хорошо, - сказала она, словно мы уже обговорили всё, что она хотела узнать. Я была не настолько глупой, чтобы поверить в это, но я также знала, что время расспросов настанет позже, когда мы останемся наедине.

Она посмотрела своими ангельскими голубыми глазами на Адама.

- Кто вы, и что вы делаете в доме моей дочери в одиннадцать вечера?

- Мне не 16, - возмутилась я, - я могу оставаться с мужчиной хоть всю ночь, если захочу.

Мама и Адам оба проигнорировали меня.

Адам оставался напротив двери в мою спальню и держался более непринужденно, чем обычно. Я думаю, он пытался создать у моей матери впечатление, что он здесь дома, что он тот, кто имеет право не пускать её в мою комнату. Он приподнял бровь и не выказывал и тени той паники, которая слышалась раньше в его голосе.

- Я Адам Хауптман. Я живу по другую сторону забора за её домом.

Она бросила на него сердитый взгляд.

- Альфа? Разведённый мужчина с дочерью-подростком?

Он подарил ей одну из своих внезапных улыбок, и я знала, что моя мама уже одержала очередную победу: она весьма притягательна, когда сердится, а Адам знает не так много людей, достаточно отчаянных, чтобы сердится на него. Внезапно на меня нашло озарение. На протяжении последних нескольких лет я совершала тактическую ошибку, если действительно хотела, чтобы он перестал заигрывать со мной. Мне нужно было глупо улыбаться и хлопать ресницами перед ним. Очевидно, он наслаждался компанией огрызающейся на него женщины. Он был слишком занят тем, что смотрел на сердитое лицо моей матери, чтобы увидеть моё.

- Именно так, мадам, - Адам перестал прислоняться к двери и сделал несколько шагов в комнату.

- Приятно наконец-то с тобой встретиться, Марджи. Мерси часто говорит о тебе.

Не знаю, что ответила бы на это моя мама, бесспорно, что-нибудь вежливое. Но с хлопающим звуком, словно яйцо разбилось о цементный пол, нечто появилось между мамой и Адамом, в футе или около того над ковром. Это было нечто размером с человека, чёрное и переломанное. Оно упало на пол, издавая неприятные запахи магии, старой крови и гнилых трупов.

Я смотрела на это очень долго, но мои глаза не сумели подобрать шаблон, который бы совпал с тем, что мне рассказал мой нос. Даже знания о том, что существует всего несколько вещей, которые могли бы просто появиться в моей гостиной, без использования двери, не смогли заставить меня опознать это. Это была зеленая рубашка, порванная и крашенная, на которой фирменный знак известной дизайнерской марки

Датский дог до сих пор был виден, и это заставило меня признать, что нечто чёрное и съёжившееся было Стефаном.

Я опустилась на колени рядом с ним и протянула к нему руку, прежде чем отдернуть ее, боясь повредить ему больше. Он явно был мертв, но так как он был вампиром, это было не так уж и плохо, как могло было бы быть.

- Стефан? - позвала я.

Я была не единственной, кто вздрогнул, когда он схватил меня на запястье. Кожа на его руке была сухой и хрустела рядом с моей кожей, сбивая с толку.

Стефан был моим другом с самого первого дня я переехал сюда из Три-Сити. Он обаятеленый, смешной, и щедрый, если забыть о том, скольких нивчем неповинных людей он убил, пытаясь защитить меня.

Это было все, что я могла сделать, чтобы не отдёрнуть руку и не начать стирать ощущение его хрупкой кожи на моей руке.

И меня терзало жуткое чувство, что ему больно держаться за меня, что в любой момент его кожа расколется и отпадёт.

Его глаза открылись до щелок, радужные оболочки были тёмно-красными, а не коричневыми. Он дважды открыл и закрыл рот, не издав при этом ни звука. Затем он сжал хватку на моей руке, так, что я не могла бы освободиться, если бы захотела.

Он вдохнул немного воздуха, чтобы иметь возможность говорить, но не мог делать этого правильно, и я слышала, как воздух с шипением просачивается в районе его рёбер, откуда он не имел никакого права выходить.