Скорпионы в собственном соку - [62]

Шрифт
Интервал

Позвольте мне рассказать вам об этом счастливом эпизоде моей жизни сокращенно, в двух чертах. Эти воспоминания принадлежат только мне, и я не хочу ни с кем делиться памятью о Франсуаз; простите меня.

К счастью, у нее никого не было. Она только что, в прошлом месяце, порвала со своим любовником, женатым мужчиной, и ее сердце было свободно.

Все произошло между нами без спешки, без торопливости, естественно.

Мое восприятие реальности было столь искаженным, что в то время мне показалось логичным необыкновенное: то, что я завоевал девушку, в которую влюбился, увидев ее за прилавком магазина, и что впечатление, что это могла быть женщина моей жизни, не было ошибочным.

К декабрю я покинул свой номер в гостинице и переселился жить к ней, в ее уютную квартиру на рю Бонье, расположенную близко как от булочной, так и от ресторана.

В феврале 1981 года, вскоре после неудавшегося государственного переворота в Испании и после заявления военно-политической группировки ЭТА о прекращении вооруженной борьбы, я уговорил ее позволить мне несколько перетянуть на свою сторону материальные издержки нашей совместной жизни, чтобы она оставила работу в булочной и мы могли больше времени проводить вместе.

Я рассказал ей о всех странных и грязных перипетиях своей жизни, от начала до конца, не опустив ни одной подробности, в панике, что она придет в ужас, узнав, что живет с убийцей, и бросит меня.

Но этого не случилось.

Ей было трудно осознать кошмар моего прошлого, но она все приняла, приняла человека, больного ненавистью, каким я был до той поры, но приняла его прежде всего потому, что была уверена: она сможет превратить меня в другого человека.

В первые месяцы меня одолевала моя импотенция при контакте с худыми женщинами, и я не мог заниматься с ней любовью.

Со временем благодаря терпению, нежности и большому эротическому искусству она вылечила меня даже от преждевременной эякуляции, и мы стали самыми лучшими и самыми счастливыми любовниками в мире.

Вам все это кажется слишком гармоничным, слишком окрашенным в розовые тона, чтобы быть правдой? Возможно, я несколько преувеличиваю, и были темные места, как в любых отношениях между мужчиной и женщиной; я не помню их, в любом случае какая разница? Именно эти слова о счастье диктует мне память пятнадцать лет спустя.

По собственной воле я бросил курить (диагноз врача, взглянувшего на снимок моих легких, способствовал этому решению), стал пить несколько меньше и сбрил бороду, физический символ моего крестового похода.

Франсуаз в конце концов удалось уговорить меня забыть о моей тяжкой кровавой клятве, и я предал забвению остальных из тех, кто причинил мне столько вреда.

– Это случилось в 1962 году, почти двадцать лет назад… Их смерть не вернет тебе утраченного времени и причинит тебе еще больше горя, разрушит тебя. И разрушит нашу жизнь… Я не хочу терять тебя, не хочу, чтобы это кончалось, – сказала она, прежде чем заняться со мной любовью так, как это может делать только влюбленная женщина.

Мне было нелегко уступить; я тринадцать лет планировал месть из своей черной пустоты и еще пять душой и телом был предан ее осуществлению; но как только я это сделал, все растаяло, как туман на солнце.

Хоть я и атеист, я попросил прощения у духа моего отца за то, что предаю его; а потом я попросту стал свободен, как будто освободился от тяжкого груза, тянувшего меня на дно, как будто бросил в море гирю и цепь, что таскал на себе днем и ночью, и они исчезли на дне и в забвении.

Я никогда не чувствовал себя лучше, чем тогда, когда принял это решение.

После того как мы преодолели это главное препятствие, Франсуаз беспокоило только то, что ЭТА может обнаружить мое местонахождение и наказать меня за дезертирство из Мадрида.

Естественно, все это время я старался не приближаться к Сен-Медару, где находилась явочная квартира.

Франсуаз посоветовала мне встретиться с дядей и попросить его, чтобы обо мне забыли; ничего больше, вот так вот просто.

Хотя оставалось еще пять лет до того тревожного прецедента, о котором я слышал, – когда Артапало приказал казнить Йойес, в прошлом одну из руководительниц ЭТА, вышедшую из правительства, и ее убили в присутствии ее трехлетнего сына, – я боялся получить однажды в Бордо пулю в затылок.

Я решил, что наименьшим злом будет послушаться мою подругу, и поехал в Сен-Бартелеми с «железом» на поясе, от которого так и не избавился и которого Франсуаз не видела.

Возможно, я получу пулю в затылок, вернувшись в змеиное гнездо…

Но мне везло, все оказалось удивительно легко. Меня даже не обыскали при входе.

Дядя Пачи молча выслушал мои соображения и желания.

Первое, что я сказал ему, – это что мне невыносимо то давление, которое я испытываю, будучи частью отряда. Он сразу же, едва увидев меня, показал, что очень зол и разочарован моим бегством без объяснений после неудачного покушения, да еще и с потерями. Он отдал приказ разыскать меня и притащить, «живого, конечно», – так он мне заявил. То, что я явился по собственной воле, немного облегчило ситуацию и улучшило мое положение.

Потом, когда мы уже были одни, дядя Пачи сказал мне по секрету, что он отчасти понимает мою реакцию, после того как мне пришлось терпеть двух безумцев, таких, как Ичасо и Хосе Луис Иррути.


Еще от автора Хуан Бас
Трактат о похмелье

«Трактат о похмелье», по словам самого автора, своего рода «руководство по выживанию для тех, кто пьет сверх всякой меры». Очень занимательная и веселая книга, где с «научной» точки зрения рассматривается огромное многообразие всех видов и подвидов похмелья, а также даются «практические» советы, как с ним бороться.


Таверна трех обезьян

Хуан Бас профессиональный киносценарист. Работал с журналами «Плейбой» и «Пентхауз», там же опубликовал свои первые рассказы. В 1999 г. выходит его первая книга «Тайные страницы истории», а в 2000 г. вторая, «Таверна Трех Обезьян», тут же замеченная испанской критикой; в том же году книга переводится на португальский, немецкий, французский.«Таверна Трех Обезьян (и другие рассказы о покере)» – это четырнадцать новелл, совершенно разных по жанру (мистика, готический ужас, эсперпенто, фантастика, детектив, эротика, вестерн, т.д.), но объединенных одним общим «действующим лицом» – покером.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.