Скорпионы в собственном соку - [3]

– Ваша речь зачаровывает. Должно быть, чудесно оказаться рядом с вами на самолете в Нью-Йорк.

– Вы шутите или правда так считаете?

– Двигаются! Поехали!

– Успокойтесь, приятель, не нервничайте, я знаю свою работу… Значит, вам бы не хотелось лететь со мной в Нью-Йорк, а?

– Да нет, хотелось бы, это была шутка. Да заводите же мотор, мать вашу!

Слава Богу, хотя в действительности я не верю даже в самого себя. Внезапно поток двинулся, медленно, но двинулся.

Тревога опустилась на один градус, но потом сразу же, не дав мне вздохнуть, поднялась на три. Послышался вой сирен, вой сирен «скорой помощи» и полиции у меня за спиной, который ни с чем нельзя спутать, и они ехали в направлении Гуггенхайма. Это значит, что спелые яблоки уже начали падать с дерева.

2

КАРТА ЗАБЛОКИРОВАНА, ОБРАТИТЕСЬ В СВОЙ БАНК

Все началось с визуальной пощечины в одну холодную январскую ночь этого, 2000 года, – не знаю, закончится ли он когда-нибудь. Насколько изменились моя жизнь и, как следствие, я сам за эти жалкие двенадцать месяцев! В ту пору я был счастливо бесполезным и безответственным, может быть, немного болваном, но мне по-своему везло.

Я не поверил тому, что прочел на экране, или, лучше сказать, это автоматический кассир не верил мне и, следовательно, не давал кредита. Я был в большом казино «Нервьон», моем втором доме. Уже пробило полночь, уже наступил следующий день, и я мог вернуться и снять пятьдесят тысяч песет – жалкий предел, – при помощи которых мог компенсировать petit[13] неудачу, постигшую меня за рулеткой. Я уже видел, как, вооружившись этими экономическими вливаниями и при помощи предусмотрительного бегства к другой рулетке – ведь на этой меня ободрали, как липку, – потеряв из виду сеньориту Сорайя, тщедушную крупье с видом femme fatale,[14] которую можно поставить на ночной столик, – она притягивает ко мне невезение, как неповоротливый тугодум притягивает к себе мух, – поправлю свое плачевное положение. И вдруг эта ужасная фраза на скупердяйском экране компьютера: карта заблокирована. Почему? Меня осаждали мрачные предчувствия.

Это было чрезмерное свинство, как если человеку, мучающемуся похмельем, помочиться в тарелку с луковым супом: эта невежественная груда металлолома не только отказала мне в выплате денег, но и изъяла у меня спасительную пластиковую карточку – «Визу», которая была для меня чем-то вроде третьей руки, и заключила ее в своем безжалостном металлическом брюхе. С Франсиско Хавьером Мургой Бустаманте обращаются как с полным ничтожеством.

Я испытал укол откровенной паники – тогда я подумал, что это и есть настоящая паника, – где-то чуть пониже пояса и плотную волну тошноты. Чтобы не поцеловаться с полом и подавить мгновенный обморок, я попытался расслабиться и стал наблюдать за оптической игрой на циферблате своих наручных часов: там голографические Тинтин и Милу[15] кувыркаются, сцепившись руками и ногами.

– Что с тобой, Пачо? Уже спекся? Нервишки шалят?

Ужас. Невыносимый Начо Тотела, папочкин сынок, который живет на чужих харчах, причем харчи эти оскорбительно обильны и питательны, застал меня в таком невыгодном для меня и ужасном положении. Я буддийским усилием воли взял себя в руки и одарил его светской, холодной улыбкой.

– Ничего подобного, друг Начо. Пустяковая заминка с этим бестолковым банкоматом. Он безо всякой причины проглотил мою кредитную карточку. Мне иногда кажется, что эти артефакты живут своей собственной жизнью, you know…[16]

– Да… знаю, знаю, так бывает, – промямлил этот сосунок, глядя на меня искоса с оттенком подозрительности.

– А проблема в том, что я оставил «Американ Экспресс» и «Мастер Кард» в другом бумажнике. Злой рок – теперь, когда я уже смутно различал полосу везения…

– Бывает же такое.

Эта бестолочь прикинулась дурачком и заставила меня пасть еще ниже: он вытащил платиновую «Визу» и перед моим алчным взором снял двадцать тысяч дуро из того же самого банкомата, чтобы сильнее задеть меня.

– Машинка-то вроде хорошо работает… Удачи тебе, Пачо.

Он повернулся ко мне спиной и пошел обратно, делать свои дурацкие ставки. Я тотчас же мысленно занес имя этого бездельника в top ten[17] своего черного списка. Он узнает, по чем фунт лиха, этот мужлан, ведущий себя не по-товарищески; кстати, за ним закрепилась слава гомика.

Я вернулся в игровую зону. Менеджером зала был угрюмый Пеллагра, который сделал "вид, что не видит меня, чтобы скрыть таким образом недостаток учтивости; он был бы счастлив предоставить мне кредит в фишках, но я никогда не опущусь до такой степени, чтобы просить что-либо у подобной деревенщины.

Сбитый с толку от негодования, я перепутал свой пустой стакан со стоявшим радом стаканом, наполовину полным виски, и осушил его залпом. Прирожденный членосос, потный мужлан осмелился упрекнуть меня в этой пустяковой ошибке – какие бесчувственные людишки посещают это казино!

Охваченный отвращением к окружающим меня посредственности и глухоте, я замолчал, погрузившись в мрачные мысли.

Мило, мой верный фокстерьер-мышелов, спокойно ждал меня, привязанный к ограде у входа в казино, под присмотром и покровительством Роке, любезного стража, который, кажется, забыл о том вечере, когда мой питомец слегка описал ему штанину его многострадальной униформы.