Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти - [53]

Результаты судебно-биохимического и судебно-гистологического анализов подтверждали смерть О. от кровопотери, но мне нужен был совет и одобрение коллег, потому что причина смерти, к сожалению, выглядела в экспертизе не столь очевидно и убедительно, как в моем пересказе. Вот если бы, например, нашлась ЧМТ или множественные разнообразные повреждения внутренних органов – разрывы легких, повреждения их сломанными ребрами, повреждения сердца, разрывы печени, селезенки, – в общем, что-то понятное даже непрофессионалам, а не кровопотеря, которую еще надо доказать.

За советом я обратилась в отдел комиссионных и сложных экспертиз, запросила перед этим фотографии с места происшествия, увидела на них огромную лужу крови под трупом, брызги и разные следы крови в комнате и на кухне, где был найден труп, что подкрепило данные протокола осмотра места происшествия. В комиссии меня успокоили, сказали, что, если вдруг у обвиняемого найдется адвокат и они будут настаивать на проведении комиссионной экспертизы, комиссия подтвердит мою причину смерти, потому что ничего другого здесь быть не может. На консультации присутствовала В.

В каждом случае она видела транспортную травму, все повреждения в ее руках складывались в какую-нибудь авто- или травму на производстве. История о том, как зарезанного мужчину с множественными колото-резаными ранениями настигла спецмашина, какая-то хлеборезка с ножами, реально звучала в суде.

Я ожидала допроса про все, начиная с протокола осмотра и заканчивая гистологическим исследованием и количеством обнаруженного в крови этанола. В. похвалила меня за описание повреждений, поругала, что я не перенесла повреждения на пленку – есть такой метод, которым, правда, уже не пользуются: прозрачной пленкой оборачивают часть тела и маркером зарисовывают повреждения, указав ориентацию.

Итак, согласно версии В., О. работала где-то на заводе или фабрике и случайно попала под движущийся механизм. Механизм представлял собой корпус на рельсах с вращающимися деталями наверху. Именно такая конструкция механизма объясняла все повреждения сразу. В области головы – от действия вращающихся деталей. Это вращение обусловило расположение ушибленных ран по всем поверхностям головы, которая тоже имеет возможность вращаться. Переломы ребер и множественные обширные кровоподтеки на туловище возникли при сдавлении груди и живота между движущимся корпусом механизма и стеной цеха или зала, где этот механизм работает. Ну а кровоподтеки на руках и ногах образовались вместе с остальными повреждениями, пока О. зажало и вертело между машиной на рельсах и стенами производственного помещения.

Наверное, сейчас я просто выслушала бы В. и ушла. Тогда я уже не была настолько молода, чтобы бояться старших в профессии, но и мудрости промолчать не хватило. Я спросила: как труп О. оказался в итоге на кухне ее квартиры? И как она с двадцатью шестью ранами на голове, кровь из которых заливала ей глаза и все вокруг, со сломанными ребрами, когда ни вздохнуть, ни кашлянуть, дошла до дома?

Я похоронила О. от кровопотери, потом даже была в суде по ее делу, который состоялся довольно быстро, проблем с поисками обвиняемого и сбором доказательств у следствия не было. Убил О. ее почти бывший муж, О. за две недели до гибели подала на развод, муж хотел разделить квартиру, проживали пока еще вместе. Поссорились в очередной раз, и невзрачный маленький мужчина – я увидела его в суде – сломал о свою будущую бывшую жену деревянный табурет, а потом избивал ее отломанной деревяшкой, даже не ножкой, как можно подумать, а частью сиденья. О. хрипела, сипела, он пинал ее, перекатывал, а потом сбежал в ужасе из дома. Особо не скрывался, не отпирался, вину признал, плакал. Родственники О., такие же упитанные женщины, жаждали крови. Меня вызвали по какому-то неважному вопросу, спросили, подтверждаю ли я свое заключение – да, иногда суды ограничиваются этим непонятным вопросом, – я быстро ответила, разумеется, подтверждаю, и ушла, находиться рядом с этими женщинами было неприятно и страшно, и я, признаюсь, даже посочувствовала убийце.

Цинизм

Я давно в профессии и не всегда могу отличить, что цинизмом сочтут люди, далекие от медицины. Часто мне кажется, что это обыденная история, а реакция окружающих показывает ровно обратное. Иногда мои друзья, не врачи, расспрашивают про работу, настаивают, а услышав, ужасаются. Первые годы работы мне нравился этот производимый беспроигрышный эффект, я по поводу и без повода вклинивалась с подробностями, бравируя своей бездушной реакцией и наблюдая за реакциями собеседников. Мне давно уже неинтересно коллекционировать ужас далеких от медицины людей и восхищение собственным мужеством, силой и крепкими нервами. Во многом я утратила ориентиры и не отличу с ходу, где тот самый врачебный цинизм, о котором так много рассуждают пациенты. Но две короткие истории, мне кажется, очень подойдут под определение цинизма, хотя описывают понятие с разных сторон.

О. работала где-то на заводе или фабрике и случайно попала под движущийся механизм. Механизм представлял собой корпус на рельсах с вращающимися деталями наверху. Именно такая конструкция объясняла все повреждения сразу: и раны на голове, и переломы ребер, а кровоподтеки на руках и ногах образовались, когда О. зажало и вертело между машиной на рельсах и стенами производственного помещения.