Скорбящая вдова - [18]

Шрифт
Интервал

– Постой, кормилица… Как страшна речь твоя! Сдается, не признала… Позри, позри – кто я?

– Сестреница моя.

Скорбящая чуть отстранилась и нянюшкины руки отпустила.

– Агнея, Бог с тобой… Я Феодосья! Ты нянчила меня и Евдокию, вскормила нас… Ужель не помнишь?

Она главою покачала, вздохнула тяжко:

– Совсем плохая стала… Я много старше, а в уме. Какая Феодосья, коль Федора? Федорой от рожденья звали, с сим именем умрешь… Ну да, а грудью я кормила, и посему в душе твоей частица моей плоти. И коль ее не растеряла, послушаешь меня и так поступишь, как я скажу. Не то ведь смерть тебе придет… Да не печалься! Сие не скоро будет. Ты мыслишь над людьми своими суд учинить, а того не знаешь, что завтра приключится.

– И что же приключится? – с опаскою спросила и поднялась с колен.

– Сосватают тебя. Эвон как расцвела, да и летами вышла – пора!

– Ах, нянюшка… Ужели ты не помнишь мою свадьбу? Я ныне уж вдова, мой государь-свет Глеб Иванович семь лет тому почил…

– Довольно уж болтать, октись! – чело нахмурила. – Невеста уж, а как дитя… Сегодня же смотрины были! Ты жениху понравилась, инно бы знак не подал. Коль приняла сей знак, знать и тебе пришелся…

– Знак? – Скорбящей стало знобко. – О, Боже Правый… Не принимала знака. И смотрин…

– Ну, девушка! Да ты вконец ослепла и разум растеряла! А шапка? Соболья, с красным верхом да шелковым подкладом?

Боярыня сломалась.

– О, Господи! Святая Матерь!.. Я шапку приняла.

– Вот и добро. Как завтра обручитесь, так я домой пойду, – Агнея встала. – Давно домой пора, но с миром сим все как-то не сочтусь. Покуда прощевай. Не думай боле, не терзайся, а почивать ложись.

– Кто мой жених? Кто всадник тот?

– А князь, сестреница. Боярин Вячеславов.

– Как его имя?

– В миру Василий, – и дверь клюкой толкнула. – Послушай мой совет. Какой бы ни был дар, уйми и норов свой, и предрассудки – прими, не прекословь. Инно ведь кровь прольется!

Свеча пред образами полыхнула, и огонек ей поклонился вслед…

6.

Хоть привели, как вора, на веревках, однако на подворье сняли железа и не под землю сунули – в палаты посадили и принесли еды. Тишайший помнил протопопа и благоволил, не то в Елагин показал свой нрав. Всех беглых сразу при поимке пороли насмерть, а кто выживал, много недель держали в яме, клеймили щеки, лоб и отправляли в монастырь, на цепь. Царь же щадил его и не затем, чтоб вразумить иль милостью своею приручить, заставить кукишем молиться. Давно Пилат изведал, что жаждет Аввакум – каленого железа, встряски, пыток, мук принародных и смерти на миру. Дабы была причина крикнуть:

– Позрите, православные! Да разве се по-христиански – так человека мучить?

Он жаждал мук и потому бежал, и много хитростей придумал, чтоб разозлить царя и его придворных – суть, палачей. Теперь же, по воле Божьей получив Евангелие Матфея, крупицу от Приданого, он путь позрел, указанный Всевышним – лишить антихриста святыни! Отнять источник животворный, чтобы спасти его, надежно спрятать и уберечь до тех времен, когда на Русь вернется православный царь, а с ним и право называться Третий Рим. Но чтоб пройти сей путь, нужны были иные и подвиги, и жертвы: супротив них каленое железо и дыба – сущий пустяк. От телесной боли страдает плоть, а от притворства, фарисейства, змейства душа изъязвится.

Да милостив Господь, и зрит, чего во имя сей подвиг.

Так размышляя, Аввакум до ночи просидел в палатах и, помолившись, хотел уж было отойти ко сну, да брякнул вдруг засов, дверь отворилась. Увидел бы стрельцов или Елагина, и глазом не моргнул, однако на пороге архимандрит стоит, Иоаким, и посох держит не по чину. С ним два вельможи – светлейший князь Воротынский и князь Одоевский – придворные царя, да еще пес поганый, думный дьяк Иванов.

Распоп себя смирил и, с мыслями собравшись, впал в притворство.

– Рад видеть в здравии… Премного благодарен, сподобились и навестили несчастного распопа, – и к Иоакиму, с поклоном: – Благослови, отец святой.

Они ж стоят, таращатся и слова не обронят: то ль пребывают в ярости, то ли с испугу все лишились речи.

Архимандрит отпрянул, рукою заслонился:

– Изыди, сатана!..

А сатана Иванов уж тут как тут, едва лишь помянули – схватил за шиворот и поволок на лестницу.

– Ну что, распоп, идем! В сей час благословим!

Господь все видел и подставил ножку. Дьяк оступился и головой своею, саблей ступени сосчитал и, когда скатился, встал на карачки и к стене пополз. И там, держась за камни, ругаясь матерно, хотел подняться. Тем часом Аввакум без спешки вниз спустился и подсобил ему. Светлейшие князья и вовсе онемели и токмо рукавами машут, архимандрит уж было посох поднял, но не ударил, заругался:

– Ужо вот я тебя!..

В повозку сели, и тут распоп заметил: прячут его от глаз чужих, хоть и ночь на дворе. Иоаким рясой прикрывает, князья с боков, а вместо кучера на облучок забрался думный дьяк. Так и поехали по улицам. Пустынно на Москве и смрадно, гулко, как в бочке смоляной. Архимандрит тряпицу изготовил, чтобы уста зажать, коль закричит распоп, а караулить надо было в дьяка – того стошнило, зарычал, как зверь, и всех обрызгал, всем досталось, особенно князьям. Чуть погодя опять на всю Москву взбугал, ну и пошло. Иоаким не сдержался, отчищая рясу:


Еще от автора Сергей Трофимович Алексеев
Аз Бога ведаю!

Десятый век. Древняя Русь накануне исторического выбора: хранить верность языческим богам или принять христианство. В центре остросюжетного повествования судьба великого князя Святослава, своими победами над хазарами, греками и печенегами прославившего и приумножившего Русскую землю.


Сокровища Валькирии: Стоящий у Солнца

На стыке двух миров, на границе Запада и Востока высится горный хребет. Имя ему - Урал, что значит «Стоящий у солнца». Гуляет по Уралу Данила-мастер, ждет суженую, которая вырастет и придет в условленный день к заповедному камню, отмеченному знаком жизни. Сказка? Нет, не похоже. У профессора Русинова есть вопросы к Даниле-мастеру. И к Хозяйке Медной горы. С ними хотели бы пообщаться и серьезные шведские бизнесмены, и российские спецслужбы, и отставные кагэбэшники - все, кому хоть что-то известно о проектах расформированного сверхсекретного Института кладоискателей.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Смерть поправший

В романе, завершающем трилогию «Сармат», прослеживаются перипетии судеб двух героев — Игоря Сарматова и Вадима Савелова, некогда принадлежавших к элитному спецотряду быстрого реагирования, спаянного настоящей мужской дружбой и служением Родине. Катастрофа в горах Гиндукуша расставила все по своим местам: кто из них настоящий герой, а кто подстраивается под обстоятельства...