Скорбь Гвиннеда - [44]

— Тиег, что такое? — Она ласково обняла его за плечи. — Ну же, малыш, в чем дело?

— Т-тиег забыл, — выдавил он с трудом. — Н-не могу!

— Конечно, можешь, — попыталась она уверить сына. Но внутри ее липким комком застыл страх — а вдруг, и вправду, не сумеет?! — Помнишь, как Тавис это делал? Ты ведь у него научился. Просто сделай все, как Тавис. Попробуй, миленький!

Но он не хотел даже и пытаться и только тряс головой, а затем разразился рыданиями, когда мать прижала его к груди.

— Из-звини, мама, — всхлипывал он. — Извини. Не сердись на Тиега.

— О, Тиег, я ничуть не сержусь, — бормотала она, укачивая малыша и одновременно в панике пытаясь сообразить, что же ей делать теперь. — Ну же, милый, не плачь. Я пойду к Тавису, и он сделает все, как надо.

Но первым делом надо убедиться, что Тиег больше никого не сможет ненароком сделать «чистым» — ибо лишь сейчас в первый раз к ней пришло осознание, что Тавис, вполне возможно, и не сумеет ей помочь. Что если снять блокировку может лишь тот, кто ее установил? Всего час назад у них имелся один-единственный человек с такими способностями, так что не было никаких шансов это проверить.

А вдруг Тиег способен лишь блокировать силу, но не может высвобождать ее?

— Пойдем, милый, — прошептала Ивейн, поднимаясь и подхватывая малыша на руки. — Сегодня ты будешь спать со мной вместе. Хочешь?

Впрочем, она не стала дожидаться от него ни согласия, ни возражений. Продолжая шептать ласковые слова, чтобы не встревожить ребенка, Ивейн, поймав себя на том, что тщетно пытается вызвать магический огонь, подхватила маленький светильник. Продолжая что-то бормотать сыну, она перенесла его в свою комнату, и к тому времени, как удалось уложить его в постель, Тиег уже начал улыбаться и даже хихикать.

Она немного поиграла с ним в медвежат — любимое развлечение перед сном, чтобы он уж точно позабыл о всех тревогах. Пока они шалили и баловались, она испробовала пару точек, нажатие на которые должно было бы погрузить мальчика в сон; но она не могла подкрепить их импульсами силы, и у Ивейн ничего не вышло… а пока Тиег бодрствовал, она не могла рисковать и идти к другим за помощью. Не приведи Господи, он сотворит с кем-то еще то же самое, что с матерью. По счастью, оставалась еще одна возможность.

Теперь перед нею вновь был прежний радостный, смеющийся и шаловливый мальчуган; он благополучно превозмог недавний испуг — и Ивейн наконец решилась сказать ему, что пора заползать под меховые покрывала и отправляться баиньки. Воспользовавшись тем, что он, играя, шмыгнул под одеяло, прячась от матери, Ивейн открыла небольшой сундучок стоявший у изножия кровати. Там, под свернутой накидкой Целителя, лежала сумка Райса, где тот хранил свои лекарства. На ощупь она перебрала несколько пузырьков и склянок, пока наконец не выбрала нужное снадобье в крохотном темно-синем пузырьке и запечатанный воском глиняный кувшинчик размером с ладонь.

Тиег, рыча по-медвежьи, высунул взлохмаченную голову из-под покрывала, когда мать села рядом, но тут же прекратил баловаться, стоило ему лишь завидеть у нее в руке кувшин — и синюю склянку, которую Ивейн с деланной небрежностью поставила на столик у кровати.

— Это что? — Мальчик неодобрительно сдвинул брови и в этот момент сделался до боли похож на отца.

— Это одно из папиных снадобий, чтобы помочь тебе заснуть, — правдиво ответила она. — У тебя выдалась нелегкая ночь, и я подумала, что самому тебе заснуть будет очень трудно, а маме нужно срочно сходить и проверить, как там кузен Ансель.

— Лекарство! Фу! — Тиег сморщил носик. — Тиег не любит лекарства.

— Да, я знаю, милый, но иногда нам приходится их пить, даже если очень не хочется. — Незаметным жестом она чуть ослабила пробку в кувшине, но пока не стала вытаскивать ее до конца. — Честное слово, это лекарство совсем не противное, оно сладкое, почти как варенье. Помнишь, как ты сосал цветочки клевера прошлым летом, какие они были вкусные? А это даже пахнет клевером.

— Клевером?

Недоверчиво косясь на мать, Тиег приподнялся на постели и вытянул шею, чтобы получше разглядеть кувшин в руках Ивейн.

— Вкусный?

— Да, очень. Хочешь понюхать, как приятно пахнет?

С этими словами, она убрала пробку и придвинула кувшин ему под нос, очень надеясь, что он сделает глубокий вдох. Так и случилось. Мальчик поднял на мать вмиг затуманившиеся глаза.

— Мм-м, правда, вкусно.

— Вдохни еще раз, как следует, — прошептала она, сама стараясь не дышать. Ей пришлось другой рукой поддержать его за спину и подставить кувшин к самому лицу, чтобы он точно успел вдохнуть еще пару раз, прежде чем пары снадобья выветрятся окончательно.

Наконец он обмяк у нее на руках, глаза закатились, и лишь тогда Ивейн заткнула кувшин пробкой и смогла перевести дух. Оставив первое лекарство, она взяла в руки синюю склянку. Кровь стучала у нее в висках — но было ли то действие сонного снадобья, или просто волнение, она не могла бы сказать; впрочем, стоило распахнуть дверь, и тут же стало полегче. Не дожидаясь, пока Тиег придет в себя, она заставила его выпить содержимое синей склянки.

Дрожащими руками она заткнула пузырек и поставила его рядом с кувшином. У нее не было опасений по поводу действия лекарства: она часто видела, как Райс применял эти два снадобья точно таким же образом, особенно, когда имел дело с детьми, которые крайне недоверчиво относятся ко всевозможным лекарским назначениям, увы, лишенная своих способностей Дерини, она не могла стереть из памяти Тиега свой обман, как это сделал бы Райс, однако этим можно будет заняться, как только Тавис вернет ее дар… либо, если это невозможно, то Тавис сам позаботится о Тиеге.