Скорбь Гвиннеда - [43]

Глава X Посему ночь будет вам вместо видения, и тьма вместо предвещаний [11]

Шок был столь силен, что Ивейн в первый момент едва не лишилась чувств — настолько тяжело далось осознание, что она разом, в единое мгновение перестала быть самой собой.

Боже правый, Тиег сказал, что может сделать ее «чистой» — и выполнил свое обещание. Крошка Тиег, которому только в августе будет четыре года, сумел сделать то, что не под силу большинству взрослых, отлично обученных Целителей… а у него это вышло так же просто, как мог бы иной ребенок его возраста продемонстрировать, как ловко он умеет ходить колесом, прыгать на одной ножке, или как складно читает вечерние молитвы. Интересно, он хоть сам понимает, что это значит?!

Впрочем, Ивейн и сама пока не в состоянии была толком осознать происшедшее, и даже просто поверить, и лишь взирала на сына широко распахнутыми глазами, не зная, пугаться ей или радоваться. Она понимала, что сейчас необходимо уверить ребенка, что с ней все в порядке — хотя, на самом деле, то было далеко не так! Она была слепа, как крот, в своем сознании! Кто бы мог подумать, что Тиег…

— Мама теперь чистая, — будничным тоном заметил тот, слишком довольный собой, чтобы ощутить неладное. — Как кузен Ансель, видишь?

— Да, милый, вижу, — отозвалась она, сама не понимая, что говорит.

Что-то в голосе сына внезапно напомнило ей о Райсе. Она позволяла ему блокировать свои способности много раз, когда он впервые обнаружил в себе этот дар и нужно было срочно разобраться в его действии и применении. Это состояние умственной слепоты по-прежнему оставалось одним из самых неприятных, что ей только доводилось испытывать в жизни… как и для любого другого Дерини, кому пришлось бы это пережить. Вероятно, ей стоило догадаться, что талант Райса перейдет по наследству его сыну — однако мысль о том, что этим даром будет способен овладеть трехлетний малыш, не сознающий последствий собственных действий, была слишком пугающей.

Впрочем, не более пугающей, чем сам по себе тот факт, что целительские способности Тиега проявились едва ли не с рождения и были так велики, что самой Ивейн, которая отнюдь не была Целительницей, удалось использовать его силу, чтобы излечить распятого Камлина на развалинах Трурилла.

Нет, конечно же, нет. В этих способностях ничего страшного не было. Внушало опасения лишь то, что ими владеет ребенок, еще не способный держать свой дар под контролем.

Теперь же это означало, что у них есть целых три Целителя, способных блокировать чужую силу — хота пройдет еще немало лет, прежде чем Тиег, должным образом обученный, будет вправе использовать то, чем владеет, на практике. Более того, возможно, пока ей и не следует сообщать остальным о своем открытии… а то ведь вполне может случиться, если что-то пойдет наперекосяк, то от отчаяния они решат задействовать ее сына в работе с Реваном! Нет уж, пусть он пока вернет ее способности на место, а потом она расширит зону внутреннего контроля, которую в свое время установил Райс в сознании сына, чтобы тот не смог больше использовать свой новый дар по собственной воле — и никому ни о чем не будет говорить!

Приняв такое решение, Ивейн кивнула самой себе и вновь посмотрела на ребенка. Хотя она молчала не так долго, но на лице, должно быть, отразились следы внутренней борьбы, поскольку Тиег внезапно сел на постели, и в распахнутых карих глазах мелькнул испуг.

— Мамочка, ты в порядке? — прошептал он. — Тиег не сделал маме больно?

Он был слишком юн и не получил нужного воспитания, чтобы считывать ее мысли — даже сильные Дерини должны особым образом обучаться этому, и не раньше лет восьми-девяти, — но отсутствие защиты у матери, видимо чувствовал, как и то, что она больше не в состоянии таить от него свои эмоции, хотя причины и не понимал. Ивейн как могла постаралась скрыть от него свое беспокойство и пару раз глубоко вздохнула, после чего широко улыбнулась сыну.

— Нет, ты не сделал маме больно, — ласково промолвила она. Ей пришлось сглотнуть, прежде чем пересохшее от волнения горло позволило ей продолжать. — И я очень горжусь, что ты научился делать людей чистыми. Однако сейчас мне бы этого не хотелось.

— Не хочешь быть чистой? — Тиег вопросительно склонил набок головку.

— Нет, милый, не сейчас. Как ты думаешь, у тебя получится вернуть все, как было? У мамы очень много дел. Надо проверить, как там твой кузен Ансель. И тебе и в самом деле уже пора спать.

Малыш опять надул губы.

— Тиег не хочет спать. Тиег хочет помогать.

— Конечно. И лучше всего ты поможешь, если сделаешь так, чтобы я не была больше чистой, — отозвалась Ивейн, искренне надеясь, что ребенок не вздумает вновь начать пререкаться, и ей не придется заставлять его силой. — Ну, давай, сделай это, а потом мама уложит тебя спать. А когда ты проснешься, уже будет утро, и можно будет навестить Анселя. Он тоже сейчас спит, ты знаешь?

Поразмыслив над этим, Тиег с серьезным видом кивнул.

— Ладно.

— Вот и хорошо. Давай, сделай это.

Он потянулся ручонками к ее вискам, сонным взглядом уставившись матери в лицо. Она прикрыла глаза — и стала ждать.

И ждала, ждала… как вдруг он отпрянул с испуганным возгласом и отдернул руки. Открыв глаза, она увидела, что пухлое личико исказилось от страха.