Сколько золота в этих холмах - [77]

Золото

Соль

Край Запада. Здесь. Кулак суши, вдающийся в океан, где люди построили такой большой город, что некоторые называют его мегаполис.

Такой земли Люси не видела никогда прежде. Их встречает туман, он вихрится и заволакивает, превращает побережье во влажный серый сон. Мягкий и жесткий одновременно. Дикие цветы, согнутые ветром кипарисы, галька под ногами и чайки в небе, и гул, который Люси поначалу принимает за рев животного, но потом Сэм говорит ей, что это звук волн, накатывающих на скалы.

Если эта земля не похожа ни на одну другую, то и вода здесь – как никакая другая вода. Сэм ведет Люси вниз к воде. Оставив лошадей, они пересекают песчаную полосу. У океана серый цвет. Океан уродлив под крышкой тумана. Если вглядеться, то можно увидеть синеву, немного зелени, искру солнечного света вдали. По большей части вода равнодушна к красоте. По большей части она бушует и бьется о скалы, и те начинают крошиться, убивая животных, не подозревающих об опасности. Вода пожирает опоры пристаней, ставит дерево на колени. Вода не отражает. Она сама по себе и простирается до горизонта.

Туман наполняет рот Люси. Она облизывает губы. Облизывает еще раз: соленые.

– Все это время, – говорит она Сэм. – Я все это время думала, что принадлежу Cуитвотеру[86].

Позднее она узнает, как трудно живется на краю Запада. Человеческие жизни забирает иногда океан, иногда туман, который скрывает свет маяка. Но чаще всего смертельную опасность таят в себе сами холмы, их в этом городе семь, и каждые несколько лет они стряхивают с себя эти дома, как собака стряхивает блох. Позднее Люси узнает, что внизу в морской пене костей куда больше, чем костей бизона на суше. Позднее она узнает, что, когда туман рассеивается, приходит жесткий чистый свет.

* * *

Сэм с приближением к городу стала еще более пугливой. Спешка рано привела их на берег – их корабль тронется в путь только следующим утром.

Им предстоит как-то провести остаток дня. В тумане сверкают фонари. Люси вспоминает истории, которые Сэм рассказывала ей об этом городе, где игорные притоны не отличишь от особняков, где показывают представления, на которых мужчины одеваются женщинами, а женщины мужчинами, где музыка не похожа на музыку. А еда на еду.

– У нас есть время, – говорит Люси. – Пойдем перекусим.

Сэм хмурится. Теперь она начнет говорить об осторожности, о том, что они должны ходить с опущенными головами.

– Да ладно, – подначивает ее Люси. – Не думаешь же ты, что мы весь день будем прятаться в каком-то темном закутке. И потом, в таком тумане нас никто не сможет найти. – Она протягивает руку, чтобы показать, как пальцы исчезают в тумане. – Видишь? Ну, так что, поедим где-нибудь дары моря? Я бы съела что-нибудь горячее. Или приняла горячую ванну.

– Ты и вправду хочешь принять ванну?

Она никак не ожидала, что именно ванна может поколебать Сэм. На тропе они мылись в заиленных ручьях, и Сэм ни разу не проводила в них больше нескольких секунд. Сэм мылась так, словно боялась воды – Люси никогда не видела Сэм голой.

Люси кивает. Она чувствует другой вопрос за этим простым. В воздухе висят секреты, едкие, как соль.

– Не следует это делать, – говорит Сэм. Истома заволакивает ее лицо. Мягкость, которая все реже и реже давала о себе знать на тропе, когда Сэм подгоняла их: быстрее, упорнее, вперед. – Но…

– Мы заслужили отдых, – говорит Люси, прикасаясь к руке Сэм.

Сэм дергает головой. Это не вполне кивок. Потом Сэм разворачивает лошадь, и они спускаются в долину, в которой стоит такой густой туман, что долина становится похожей на чашу с молоком. Люси едва поспевает за сестрой.

Туман окутывает их. Влажные пальцы ветра треплют их волосы. Мир внизу лопочет, напоминая о себе мимолетными, как старый сон, образами: дом с номером 571, ствол дерева среди сверкающего мрамора, желтые цветы на фоне голубой стены. Треснутая дверь. Мяуканье голодного кота. Ждущий экипаж, возница сложился пополам – спит. Запотевшее освещенное окно. Мелькнувшая щиколотка бегущего ребенка.

Сэм останавливается перед красным зданием, таким длинным, что его концы не видны в тумане. Странное здание, без окон, ничем не примечательное, кроме одной высокой двери. Сэм обращается к Люси. Не прищурив глаза, но с мольбой.

– Помнишь, ты спрашивала, – говорит Сэм, и дверь открывается.

Позднее Люси попытается вспомнить это первое впечатление. Каким богатым кажется красный дом, каким бесконечным. Темное дерево, занавеси, ковры, свечи, стоящие так низко, что их свет не доходит до потолка. Интерьер здания исчезает в темноте, так же как фасад исчезает в тумане. В комнате шуршание, хотя окон здесь нет.

Зато здесь есть девочки.

Семь девочек выстроились у стены. Каждая стоит в выкрашенном квадрате. Они напоминают изображения принцесс в книге сказок в золоченых рамочках. И их платья…

Люси подходит поближе. Она никогда не видела таких платьев, даже в журналах, которые Анна получала с востока. Эти платья предназначены не для прогулок, не для беготни, не для сидения, не для сохранения тепла. Только для красоты. Ближайшая девочка вполне могла бы сойти со страниц исторической книги Люси. Печальный рисунок с подписью: «Последняя индейская принцесса». Девочка в той же мере печальна, что и наивна, ее дерзость в той же мере яростна, в какой черны ее волосы.