Сколько золота в этих холмах - [76]

Золото трава золото трава золото трава золото

Может быть, они перемещаются быстрее, потому что их сходство больше, чем помнится Люси. Те же – и изменившиеся. В тот день, когда у Люси порвалась юбка, Сэм достала иголку быстрее, чем револьвер. Люси в восторге от портновских талантов Сэм – бандана теперь надежно держится на шее, а пуговицы на юбке не расстегиваются. Сэм внимательно относится к одежде, хотя у нее неприязнь к юбкам, она словно каждой протяжкой нитки говорит: «Отношение к тебе людей определяется тем, что они видят». Люси тем временем осваивает охотничьи навыки. Она в отсутствие посторонних глаз без малейшего стыда задирает сорочку и гоняется за кроликами, белками, куропатками. Несколько раз она надевает вторую пару штанов Сэм. Если бегать с достаточной скоростью, то можно избавиться от лишнего веса, как она делала это когда-то, плавая в реке. Они ловят столько дичи, что едят только хорошее красное мясо, а жир оставляют шакалам. За их спинами слышится благодарный вой.

Они обе неторопливо разговаривают о той жизни, которая будет у них за океаном. Они выкладывают свои мечты на стол сначала осторожно, испуганные, как игроки в покер, выкладывающие свои карты в конце долгой игры. Люси хочет оставаться на их земле и говорить только с ветром и травой. Сэм хочет отправиться на переполненные улицы, пробовать рыбу, торговаться на рынке. «Ты не устала оттого, что все на тебя пялятся? – Но там не будут пялиться, там будут только смотреть. Они будут видеть меня».

Золото трава золото трава золото трава

Может быть, они перемещаются быстрее благодаря азартным играм, которым Сэм обучает Люси, чтобы убить время. Это должно было бы взволновать Люси – тяга Сэм к богатству, которое зависит от удачи. Но она гонит старые страхи. Она научается игре в покер и шашки, научается наклоняться вперед с прижатыми к себе картами так, чтобы мужчина напротив за столом видел ее груди, а не блеф.

Золото трава золото трава золото

Может быть, они перемещаются быстрее благодаря бизонам. Вот сейчас они скачут, а через минуту становится в два раза темнее. Они вглядываются в темноту. Вот оно в чем дело. Словно часть холмов сместилась, подошла поближе. Кажется, ни одна из них не дышит? Даже ветер повис без движения. Древнее существо со шкурой, выгоревшей сверху, коричневое тело в золотой окаймовке. Его копыта шире ладони Люси. Она поднимает руку, чтобы сравнить. Держит ее поднятой в приветствии. А потом бизон начинает двигаться, в его дыхании сладкий запах трав, и его шкура трется о ее ладонь. Рядом с ней Сэм тоже поднимает руку. Бизон проходит, растворяется в холмах, которые имеют его цвет и контуры. «Я думала, они вымерли. – И я тоже».

Золото трава золото трава

Может быть, они перемещаются быстрее благодаря тому, что земля все более знакомая, формы холмов с каждым утром все более отвечают формам из снов Люси. Как-то днем они выходят на тропу, и Люси, словно удар кулаком в живот, осеняет знание о том, что она увидит за поворотом: скальное обнажение, дикий чеснок в тени, согнутый локоть ручья, где она когда-то нашла мертвую змею.

Люси спешивается, заставляет и Сэм идти на гребень холма пешком, Сэм ругается и потеет, но идет. Она просит Сэм посмотреть вверх. Облака начинают выстраиваться в круг, а они вдвоем оказываются в середине. Когда-то Люси научили смотреть вверх, чтобы не потеряться. Но теперь она учит Сэм искать красоту. Когда нетерпение Сэм сменяется благоговением, земля тоже меняется. Остается прежней, но другой.

Золото трава золото

Может быть, они перемещаются быстрее благодаря тому, что Люси чувствует печаль сродни любви. Потому что, хотя эти сухие желтые холмы не принесли ей ничего, кроме боли, пота и обманутых надежд, она знает их. Часть ее лежит в этих холмах, часть ее потерялась в них, часть ее была найдена и рождена в них – так много ее частей принадлежит этим холмам. А в ее груди что-то ноет, тянет, словно волшебная лоза. За океаном люди будут похожи на них, но эти люди не знают очертаний этих холмов, шелеста этой травы, вкуса заиленной воды – не знают всего того, что формирует Люси изнутри так же, как очертания ее глаз и носа формируют ее снаружи. Может быть, они перемещаются быстрее благодаря тому, что Люси заранее оплакивает потерю этой земли.

Но у нее будет Сэм.

Золото трава

Может быть, они перемещаются быстрее благодаря беспокойству Сэм, которое торопит их. У Сэм два лица: одно отважное и откровенно ухмыляющееся; второе – дергающееся, с вытянутыми губами, бегающими глазами. Рот этой иной Сэм, когда она смотрит на Люси, то распахивается, то смыкается, словно кто-то неуверенно приоткрывает дверь комнаты, в которую опасается зайти. «Тигр ухватил тебя за язык? – Ерунда». Эта вторая Сэм вздрагивает от малейшего шороха, от пыхтения лошадей, устраивающихся на ночь. Эта Сэм мало спит, спит сидя. Входит в салун, чтобы тут же выскочить с выпученными глазами и сказать, что у мужика в другом конце зала – жирного, плешивого, безобидного – нехороший вид. Люси дает себе зарок когда-нибудь – когда слова будут не опасны и вряд ли вызовут у Сэм дрожь – спросить, почему Сэм стала такой осторожной. Но это можно отложить до той поры, когда они окажутся на корабле, а вокруг не будет ничего, кроме океана, и у них появится куча свободного времени, чтобы учить новый язык – тот язык, который не причинил им боли.