Сколько золота в этих холмах - [71]

Жемчужные пуговицы отрываются, мелодично ударяют по двери.

Люси выступает из погубленного платья. Из туфель на каблуке. Она стоит в дверях в сорочке, став на три дюйма ниже. Ей сразу же становится прохладнее, воздух не такой тяжелый; она как бы приглашает Анну посмотреть и увидеть: теперь она не такая же, теперь она не бледное отражение Анны. Люси какая она есть, босая, как в день своего появления в Суитуотере.

* * *

Вниз по лестнице и в сад. Ступни Люси ударяют по земле в ритм с сердцем.

Цветы бьют ее по щекам, она задыхается от пыльцы, пятипалые листья кустарника растрепывают ее волосы. Она больше никогда не станет их завивать. Лай, кричит она в пахучие заросли, окликая Сэм. Она желает всем этим растениям, чтобы их срезал ветер. Ей не хватает честности сухой травы.

Из темноты возникает дикое лицо. Потом Сэм моргает при виде босяцкого вида Люси.

– Ты изменила прическу? – спрашивает Сэм, прищурившись. – Тебе идет. Ты похожа на себя прежнюю.

Прежде Люси злилась. Теперь она слышит в словах то, что хочет донести до нее Сэм – комплимент. Ее пробирает дрожь, она слышит шуршание.

– Ты не видела Чарльза?

– Мы поболтали. Он убежал. Я устала от этого места. Мы можем уйти?

Люси, преодолевая себя, спрашивает.

– Ты не хочешь… попрощаться с Анной?

– Не очень. – Сэм отходит в сторону, ее голос звучит сквозь листву. – Я думала, она будет интереснее, с таким-то богатством. Она дьявольски скучна.

Люси смеется так, что спотыкается и находит руку Сэм. Она опирается на эту руку, на эту крепкую спину, а ее смех капельками слюны разбрызгивается на красную рубашку Сэм. Было время, они, сидя на спине Нелли, вот так же прижавшись друг к другу, повидали полмира. Сэм настороженно спрашивает:

– Что такого смешного?

– Ты знаешь, – вполголоса говорит Люси, – она хочет обрезать когти тигру.

– Идиотка, – фыркает Сэм. – Я думаю, ей нравится быть проклятой на семь поколений. Что это за место? Они разве не знают…

– …историй? Ни одной. Давай вернемся – в мое общежитие.

Она чуть было не сказала «ко мне домой».

Ветер

По дороге назад Сэм останавливается у безлюдной городской колонки. Обычные толпы уже рассеялись, никто не нажимает на скрипучую ручку. Струя воды. Сэм, подставив кулак под струю, издает шипящий звук, выдувая воздух между зубов. Темное пятно на костяшках пальцев Сэм понемногу сходит на нет.

Цвет – определить цвет в темноте невозможно. Люси прикасается к пятну меньшего размера высоко на рукаве Сэм. Она подносит влажные пальцы к носу и нюхает, резко втягивая носом воздух.

Это кровь.

– Не моя, – успокаивает ее Сэм. – Я только раскровянила ему нос.

– Ты сказала, что поболтала с Чарльзом.

– Он говорил про тебя гадости. Я защищала тебя. – Сэм поднимает подбородок. – Я правильно поступила.

– Ты не можешь… – начинает Люси. Но Сэм сделала это. Сэм, которая не подчиняется правилам мира, а подчиняет их себе. Сэм появилась в городе и стала невозможным тигром. – Надеюсь, ты сломала ему нос.

Сэм не отшатывается от этих безобразных слов. Она только говорит:

– И он тебе никакой не друг. Каким бы богатым и красивым он ни был.

– Я знаю, – отвечает Люси слабым голосом.

– Надеюсь, другие твои друзья поумнее.

– Можешь об этом не беспокоиться.

Люси, выбившаяся из сил, садится на влажную плитку. Влага поднимается по ее сорочке. Она вытягивает ноги, ложится на спину, прижимает руку к глазам. Она скорее чувствует, чем видит, как Сэм нагибается, замирает, потом тоже ложится. На некоторое время воцаряется тишина.

– Тебе никогда не становится здесь скучно? – говорит Сэм. Люси цепенеет. Жало исчезает из вопроса, когда Сэм добавляет: – Тебе никогда не бывает одиноко?

Весь день стояла удушающая жара. Теперь Люси ощущает слабое дуновение ветерка. Ветер с запада – тот, что обитает на холмах, а рождается на берегу. Они могли бы лежать в сухой высокой траве и смотреть на звезды. Лучшее в звездах – это то, что в их построениях можно увидеть любую форму, какую захочешь. Выдумать любую историю. А еще лучше, когда человек рядом с тобой видит их иначе.

Люси садится.

– Возьми меня в свое следующее приключение.

– Оно будет нелегким.

– Я пять лет отдыхала.

– У тебя ноги, похоже, стали слишком нежные.

– Ты бы не стала так говорить, если бы носила туфли на каблуках в три дюйма.

– Если ты пойдешь… повернуть назад будет нелегко.

– Почему?

– Я собираюсь за океан, – говорит Сэм.

* * *

Когда они приходят к общежитию, чтобы забрать вещи Люси, на крыльце топчется человек в черном.

«Не обращай на них внимания, – сказала Анна, говоря о своих провожатых, когда Люси увидела одного из них и остановилась как вкопанная. – Папа и его друзья нанимают их в качестве меры предосторожности, но тебе они не сделают ничего плохого. Они никому не сделают ничего плохого – по крайней мере хорошим людям, – я никогда не видела, чтобы мои провожатые делали что-нибудь хуже, чем оттолкнуть пьяного или попросить должника вернуть деньги. Они замечательные мальчики на посылках. Вот, смотри. Я попрошу его передать чай». Поскольку Анна рассмеялась, рассмеялась и Люси.

Эти безмолвные люди стали невидимыми для Люси, как и их предполагаемые пистолеты. Она и в самом деле никогда не видела, чтобы кто-то из них прибегал к чему-то большему, чем угроза. Но в этом человеке явно есть что-то иное – и тут до нее доходит. Она никогда не видела провожатого в отсутствие Анны, которая отдает ему команды. Он призрачен, как бестелесная тень.